Для верующих и неверующих
Защитники, религии, люди верующие, для них, их вера, естественно — абсолютное благо и путь к спасению. А радикальные противники, в силу своего категоричного убеждения, не могут воспринимать предмет своих словесных баталий во всем единстве противоположностей, преимуществ и недостатков, плюсов и минусов. Хотя, должен признать, что восприятие вещей во всем их многообразии противоречивых качеств не свойственно ни той ни другой стороне. Предлагаем вашему вниманию мнения людей различных поколений, в которых присутствует обоснование того или иного убеждения.
«Только слабые люди верят в Бога» - Эдуард Кругляков, физик-ядерщик
Человек, уверенный, что Бога нет. Он родился в 1934 году, стал ученым, причем, физиком-экспериментатором, получил докторскую степень и стал академиком РАН. Он точно знает: верущие в Бога, какого бы то ни было, - слабые люди. Эдуард Кругляков запросто опроверг все предыдущие высказывания наших собеседников-верующих.
Эдуард Павлович, только услышав, что разговор будет вестись о религиозных конфессиях, сразу заявил: "Нельзя делать предмет "Основы православной культуры" обязательным предметом, он должен быть факультативным! Тогда это в принципе устроит всех атеистов", – разговор начался.
Эдуард Павлович КРУГЛЯКОВ (1934-2012) — российский физик-экспериментатор, доктор физико-математических наук, академик РАН (1997), сотрудник Института ядерной физики Сибирского отделения АН СССР (РАН). Советник РАН, член бюро Отделения физических наук РАН. Председатель Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований. Лауреат Государственной премии СССР.
Вопрос ~RuslanStudio~ (В.~RS~): Почему Вы, если можно так сказать, исповедуете "атеизм"? Это отпечаток профессии? Или, быть может, Вы родились незадолго до Великой Отечественной и, насмотревшись на смерти, начали отрицать существование Бога?
Эдуард Кругляков (Э.К.): Я родился задолго до войны, в 1934-ом, но дело не в войне. Людей с естественно-научным образованием не нужно пытаться убеждать в том, что Бог есть. Они придерживаются обратной точки зрения - это, безусловно, результат изучения науки. Нас никто не принуждал поверить в то, что атеизм - это правильно, а религия - неправильно. Дело всего лишь в образовании, которое приводит к такому выводу, потому что существующие в мире законы не требуют присутствия Господа Бога. Все и так без Него может быть познано.
В.~RS~: Меня всегда интересовал вопрос, атеисты считают, что именно Бога нет как "класса", или вообще отрицают существование какой бы то ни было высшей материи, в которую можно верить?
Э.К.: Какая разница? То, что я не верю в Бога, означает, что для меня он не существует. Вот и все мнение атеиста, которое я никому не навязываю..
В.~RS~: А все многочисленные споры о том, что научный атеизм - это та же религия, потому что человеку всегда нужно во что-то верить...
Э.К.: Чушь собачья! Я уверен, что все эти споры бессмысленны, потому что никто никому ничего не докажет. Вы поймите: Бог был придуман людьми.
Просто придуман. Поэтому доказывать существование Бога должны верующие, а не атеисты, которым Бог не нужен. Я считаю необходимым вступать в спор в единственном случае, когда светское государство превращается в теократическое. Против этого нужно возражать. И повторюсь: детей нельзя в обязательном порядке обучать православию, исламу или чему-то там еще. Это недопустимо!
В.~RS~: А обучение истории конфессий с научной точки зрения необходимо?
Э.К.: Да, мы считаем, что историю религий изучать можно и нужно, потому как это часть общемировой культуры. Для того, чтобы понимать античное, средневековое искусство - да все мировое искусство, нужно знать историю религий. В мире создано огромное количество произведений искусства, связанных с религией, по религиозным мотивамам. Это нужно изучать любому культурному человеку. А в обязательном порядке изучать религии, как у нас пытались ввести в светских школах "Основы православной культуры" - это и само по себе недопустимо. Нельзя забывать одно важное обстоятельство: у нас многоконфессиональное государство и, насаждая "Основы…", оно ущемляет чувства неправославных верующих россиян. Уже по этой причине необходимо, чтобы этот курс был факультативным. Пожалуйста, изучайте по желанию.
В.~RS~: Есть такая точка зрения, что для верующих Бог - это воплощение добра. И когда происходят трагедии, люди уповают на Бога. А на что "уповают" атеисты?
Э.К.: Вы знаете, атеисты очень хорошо относятся к заповедям - и к христианским, и к коммунистическим. Это все - мудрость, накопленная
человечеством за все время его существования.
В.~RS~: Мораль?
Э.К.: Правильно, это мораль. И считать, что мораль человечества создана только религией не совсем правильно. Моего естественно-научного образования достаточно для того, чтобы соблюдать нормы морали, и для этого Бог мне не требуется. Я придерживаюсь всех заповедей православной, да и любой другой религии. Правила поведения человека - вот, что главное. Знать, что нормально, а что нет. Убивать и воровать - ненормально, это все понимают. Зачем для этого верить в Бога-то?
В.~RS~: Британские ученые доказали недавно, что вера заложена в наше рациональное мышление на уровне интуиции.
Э.К.: Фактически это означает, что они ничего не доказали. Очень сомнительно, что в вопросах веры что-либо можно доказать.
В.~RS~: Почему?
Э.К.: Я этих работ не видел. Сначала надо в них разобраться. Так что давайте не будем сейчас обсуждать эту тему. Подождем немного.
В.~RS~: Как вы относитесь к религиозным конфессиям как к институту?
Э.К.: Есть люди слабые - вот им вера и нужна. Им нужно утешение: ради Бога, пусть он их утешает. Есть люди, которые в этом не нуждаются. Вот, академик Гинзбург, например, незадолго до смерти говорил: "Я бы очень хотел верить в Бога, поскольку мне это пообещало бы надежду на загробную жизнь, но я понимаю, что ничего этого не будет".
В.~RS~: Насколько популярен атеизм в научной среде? В Москве в том числе?
Э.К.: Я работаю в Институте ядерной физики в Новосибирске: здесь среди научных сотрудников я не знаю никого, кто бы посещал церковь. В физических институтах вы не найдете верующих. Может быть, скажем, в бухгалтерии и есть кто-то из верующих. Но не среди научных сотрудников.
В.~RS~: Оно и понятно. А что Вы скажете насчет того, что РПЦ не публикует свои доклады о доходах? А католики, наоборот, публикуют все данные...
Э.К.: Было бы правильным, чтобы РПЦ публиковала такие данные - просто для того, чтобы воровства было меньше. Вообще говоря, это должно касаться всех государственных и окологосударственных структур. Но, если говорить серьезно, я доходами РПЦ, равно как и других конфессий, никогда интересоваться не буду. Все же это очень далеко от меня. А католики поступают очень разумно.
В.~RS~: Вы в принципе не интересуетесь происходящим в конфессиях?
Э.К.: Абсолютно не интересуюсь.
В.~RS~: А как быть с практикой пожертвований?
Э.К.: Вы знаете, я предпочитаю жертвовать немножко в других местах.
В.~RS~: На что-то более материальное типа института физики?
Э.К.: Не обязательно. Но на религию я заведомо жертвовать ничего никогда не буду.
В.~RS~: Но храмы - это все-таки и искусство, которое корнями своими уходит в древность. Можно их восстанавливать, сохранять, поддерживать?
Э.К.: Чтобы потом они принадлежали православной церкви? И были ее агитпунктами? Есть другие вещи, которые стоят пожертвований. Ведь я
занимаюсь наукой, у меня еще масса общественных обязанностей, так что у меня предостаточно возможностей жертвовать на то, где деньги не разворуют, и будет сделано нечто полезное. Атеисты вообще занимаются делами, а не уповают на Бога. Из нас иногда пытаются делать пугало, представлять этакими громилами – безбожниками. Бред это все. Мы не взрываем храмы, терпимо относимся к верующим. Правда, существуют вещи, с которыми мы не можем согласиться.
В.~RS~: Например?
Э.К.: Ну, скажем, непримиримая борьба с церковниками (не с обычными верующими) развернулась по проблеме теории эволюции. Вот как об этом сказал недавно лауреат Нобелевской премии Д.Уотсон: "Безусловно, люди могут свободно исповедовать то, что им хочется. Но только до тех пор, пока их убеждения не приносят вреда обществу. К примеру, современная медицина сейчас невозможна без учета теории эволюции. Поэтому мы не можем позволить людям, желающим запретить изучение и применение этой теории, одержать верх. Иначе нам всем придется вернуться на несколько веков назад". Если вернуться к делам, касающимся России, то нам трудно согласиться с тем, что в светском государстве, в армии, к примеру, появлялись священники, сначала "тихой сапой", а теперь и совершенно открыто. Это же противоречит Конституции! Везде, где государство насаждает подобную практику, это незаконно. Оно не имеет право этого делать, потому что существует Конституция, по которой Россия - светское государство.
В.~RS~: А в тюрьмах? В мире в тюрьмах священники приходят к преступникам перед смертной казнью.
Э.К. Ну, если преступники об этом просят, тут трудно возражать. Это их последняя воля.
В.~RS~: То есть Вы считаете, что только слабые люди верят в Бога, а сильным не нужна такого рода опора в жизни?
Э.К.: Да, сильным людям вера не нужна. Лично мне вера не только не нужна, но и чужда. Меня не беспокоит, что со мной будет после смерти: я знаю, что ничего. Какое мне утешение даст религия? Никакого!
По материалам ateism.ru беседовала Динара Сетдикова
Почему религия вызывает такие сильные чувства?
Об экспертах
Фредерик Ленуар (Frédéric Lenoir), философ, бывший главный редактор журнала «Мир религий» («Monde des relogions»). На русском языке издано его «Пророчество Луны» (Эксмо, Домино, 2011).
Марина Мчедлова, доктор политических наук, главный научный сотрудник центра «Религия в современном обществе» Института социологии РАН. Автор множества работ о религии в России.
Когда речь заходит о религиозных вопросах, у многих возникает особое психологическое состояние, которое не всегда поддается контролю разума. При этом религиозное сознание и религиозное чувство – разные вещи. У верующего человека религиозное чувство выражено ярче, но оно может присутствовать и у того, кто далек от религии.
Поэтому вопрос, например, об оскорблении религиозных чувств и святынь может затрагивать и неверующих. Для одного оскорбление святынь невыносимо, а другой вовсе не считает его запретным, но и такой «вольтеровский» подход может оказаться на самом деле превращенным религиозным чувством. Куда не распространяется рациональное мышление, туда распространяется эмоция.
Здесь мы находимся в области иррационального. Религиозные верования подтверждаются только ими самими. Поэтому в этой области чувства очень сильны. Для верующих основное – это уважение к их учению и обычаям. Но для неверующих все это лишено смысла! Поэтому дискуссия быстро становится невозможной.
Ускорение глобализации вызывает сильный культурный шок. А религия – важнейшая часть нашей принадлежности к своей культуре
Исследователи раньше считали Европу моделью того, что произойдет во всем мире: религия будет становиться все более частным делом, и одновременно будет распространяться духовность без религиозности. Однако в последние 30 лет мы наблюдаем обратное явление. Религия, хоть и значительно отступив в современных обществах, продолжает подпитывать дискусии и противоречия, а в развивающихся странах она не просто удерживает свои позиции, а переходит в наступление.
Выходит, нейтральное отношение к религии вообще невозможно?
В принципе возможно, но в наши дни оно становится все более редким. Если 20–30 лет назад религия во многих странах была на периферии общественной жизни, то сейчас она вернулась в публичное пространство, и невозможно к ней никак не относиться. Приходится признать, что за последние десятилетия мы не стали ни просвещенней, ни образованней.
ФОТО Getty Images Почему религиозные вопросы снова стали актуальными?
Ускорение глобализации вызывает исключительно сильный культурный шок. А религия – важнейшая часть нашей самоидентификации, нашей принадлежности к своей культуре: христианство на Западе, ислам в арабских странах, индуизм в Индии. Религия оказывается последней политической истиной: люди объединяются вокруг общей веры в нечто трансцендентное, в невидимое целое, которое больше них. Так религии создают социальные связи, чувство принадлежности к коллективу. Во времена кризиса, когда политики не могут обойтись собственными средствами, они всегда обращаются к религии.
Внутри одного общества религия объединяет верующих и позволяет сдерживать насилие. Но в обстоятельствах глобализации она провоцирует конфликты
Это важнейший вопрос, и решить его сейчас пытается множество блестящих умов. Социолог религии Питер Бергер, сторонник самой жесткой теории секуляризации, полагал, что религиозные институты, сознание и практика постепенно уйдут в частную сферу и на периферию общества. Но в 1999 году он был вынужден признать, что ошибался. Политолог и теоретик модернизации Роналд Инглхарт изменил свои взгляды и теперь считает, что нет единственно заданного пути, ведущего в итоге к принятию европейских ценностей. Может происходить, наоборот, усиление традиционализма, в том числе ориентация на религиозные ценности.
Эта ценностная развилка означает конфликт цивилизаций?
Я бы не сказала, что это обязательно конфликт. Это может быть поиск нового пути сосуществования. Другое дело, что такое сосуществование не всегда будет мирным, к сожалению. Почему в общество вернулись религиозные смыслы? Во-первых, мы видим, что принцип светскости утратил монополию на описание реальности. А во-вторых, в глобальном мире различные культуры, чтобы сохранить свою самобытность, обращаются к наиболее устойчивым критериям идентичности.
Глобализация призывает к одинаковости, поэтому уравновесить ее можно только многообразием. И мы сейчас имеем дело с активизацией не столько даже религиозного, сколько конфессионального сознания. Обратите внимание: противоречия между разными конфессиями внутри одной религии тоже обостряются. И если раньше православие и католицизм были универсальными системами взглядов, то теперь они больше связаны с государством и этносом.
Принято считать, что религиозное сознание играет миротворческую роль. Как тогда объяснить, что религиозные чувства провоцируют столкновения?
Внутри одного общества религия объединяет верующих и позволяет сдерживать насилие. Но в обстоятельствах глобализации она провоцирует конфликты между разными культурными слоями. Мусульманский мир настраивает себя против иудеохристианского Запада, Запад выступает против ислама, индуисты – против христиан и мусульман. Мусульманский мир, столкнувшись с собственными политическими неудачами и военным, экономическим и культурным преимуществом Запада, пытается в религии обрести себя и свою гордость.
Главных опасностей две: одна из них – фанатики и религиозные общины, другая – потребительский материализм
Сегодня это доходит до попыток создания халифата во главе с террористической организацией «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ – организация, запрещенная в РФ), то есть до обещаний вернуть исламу величие, которое якобы у него было. Кроме того, момент, в который мы живем, я бы назвал ультрасовременностью; он провоцирует разрушение традиционных структур, на которых были основаны наши общества, — таких как семья, отношения мужчин и женщин. Чтобы справиться с этими изменениями, некоторые обращаются к религии — фундаменту, на котором развивались наши обычаи и моральные ценности на протяжении тысячелетий.
Религиозное сознание пока что смягчает конфликтные реакции. Но при этом я бы не стала сбрасывать со счетов контекст – прежде всего в геополитике, политике, в эстетике, в пространстве публичных, не очень выдержанных по тону дискуссий. Есть еще одна сторона проблемы: опасность сект. Они используют религиозное сознание, манипулируют религиозным (или квазирелигиозным) чувством, рассматривая неофитов как полностью покорных им людей или средство обогащения.
Если на Западе общество более открыто для изменений, которые несет модернизация, значит ли это, что оно более уязвимо для конфликтов, которые порождаются разрушением традиции?
Да, на Западе жизнь более приспособлена к изменениям, которые несет современность. Но в зазоры между традиционным и современным проникают безумцы и экстремисты. Сегодняшний экстремист вдохновлен традиционностью, но порожден современностью: если бы не было современного мира с его условиями и логикой, то традиционность не играла бы роль катализатора конфликтов.
Человек должен жить, всегда имея в виду, что существуют Другие, не такие, как он. И этот мир должен быть комфортным для меня так же, как и для других
Чтобы быть современным, надо быть легким и подвижным, для традиционности же, наоборот, надо быть тяжелым, оседлым, иерархичным. Экстремист современен по своей тактике, стремится быть везде и нигде, быть в движении, фактически неуловимым, но при этом для своей тактики использует такие важные элементы традиционности, как религиозное сознание.
Изменения, которые происходят в глобальном мире, затрагивают всех в равной степени или каждая страна их переживает по-своему?
Во Франции жестокость религиозного конфликта проявляется особенно отчетливо. У нас политическая система сформировалась в борьбе против католицизма, завершающим актом которой стало отделение Церкви от государства. В других странах было наоборот, особенно в США: религия участвовала в установлении нового политического строя. Она была частью повседневности, и американцы, даже неверующие, питают к ней глубокое уважение. Для них уважение чувств верующих – такой же непоколебимый принцип, как и свобода слова.
75% россиян считают, что мы особая цивилизация. Это определяет нашу специфику: в России признают поликонфессиональность как особую ценность, поэтому межрелигиозные конфликты считают угрозой национальной безопасности всего лишь 5% населения. Кроме того, российское общество по преимуществу остается светским, что тоже не позволяет религиозно окрашенным конфликтам разрастаться. При этом стоит отметить, что конституционно закрепленный принцип светскости не обязательно предполагает, что общество нерелигиозно.
Например, после расстрела редакции Charlie Hebdo у нас 85% сочли (при полном неприятии средства), что эта расправа психологически объяснима. Более 89% считают, что ни при каких обстоятельствах нельзя оскорблять чувства верующих.
Как же найти баланс между религиозным и светским сознанием?
Здесь равновесие найти очень сложно. С одной стороны, нужно продолжать критиковать религию и ни в коем случае не уступать навязываемой цензуре. Но, с другой стороны, я считаю, что не нужно подливать масла в огонь, и призываю воздерживаться от провокаций, ведущих к опасным столкновениям. Если наше отношение к мусульманам станет более уважительным, мы сможем лучше бороться с фанатизмом. Но нужно также твердо и последовательно применять законы, особенно в том, что касается запрета носить полностью закрывающее одеяние в общественных местах или использовать религиозную символику в школе.
Раньше, когда нас спрашивали «кто ты?», подразумевали сферу деятельности, теперь имеется в виду национальность или вероисповедание
Вспомнив (в том числе на законодательном уровне) о чувствах верующих, мы упустили из виду другие сегменты общества. Нам надо вырабатывать правила общежития в мире, где существует не только секулярное, но и религиозное. Сейчас есть немало концепций, как примирить религиозное и секулярное, выработать формы их взаимоотношений.
Например, социолог Ульрих Бек считает, что человек должен жить, всегда имея в виду, что существуют Другие, не такие, как он. В любом месте он будет сталкиваться с другими по своим убеждениям людьми, и это должно стать нормой – а именно, что я всегда имею дело с другими. И этот мир, в котором кругом другие, должен быть комфортным для меня так же, как и для других.
ФОТО Getty Images В сегодняшней России спокойнее быть членом какой-нибудь конфессии, чем атеистом?
Наверное, быть верующим и позиционировать себя как находящегося внутри конфессии действительно спокойнее. Ведь тогда за нами стоит культурная традиция, да еще и закон на нашей стороне. За последние десятилетия у нас поменялась структура восприятия человека: если раньше, когда нас спрашивали «кто ты?», подразумевали сферу деятельности, то теперь имеется в виду национальность или вероисповедание. Сказать «я атеист» не каждый решается.
Угрожают ли религиозные разногласия благополучию общества?
Главной опасностью мне представляются, с одной стороны, фанатики и религиозные общины, с другой – потребительский материализм. У них есть общее: культ внешнего. В религии это догмы, ритуалы, чувство принадлежности. У потребительства – внешность, обладание материальными ценностями. В обоих случаях мы забываем о душе.
Подлинная свобода содержит в себе собственный ограничитель, что и отличает ее от беспредела
Цитируя философа Анри Бергсона, я бы сказал, что сегодняшнему миру нужно «больше души». Нужно отказаться от количественной логики, культа внешнего, от доминирования и соперничества, чтобы приблизиться к качественному измерению, к солидарности, толерантности, к ценностям, которые я бы назвал «женскими», в противовес «мужским»: насилию и хищничеству, которые разрушают наши общества и планету. В этом ключ к изменению мира.
Ощущение дискомфорта возникает вовсе не из-за разницы в религиозных представлениях, а из-за различий в образе жизни. Надо найти общий знаменатель для разных образов жизни. Мы в России обладаем уникальным историческим опытом взаимопроникновения культурных и религиозных традиций, который очень ощутим, например, в Поволжье. Эта традиционная веротерпимость во многом построила саму российскую цивилизацию.
Терпимость, бережное отношение к чужим чувствам пока не приживаются в обществе. Как научить наших детей толерантности и уважению к другим?
Недостаточно передавать светскую мораль как религиозную догму. Нужно заставлять думать. А это – задача философии. Почему нужно уважать друг друга? Почему нужно быть толерантным? Кроме того, мы часто проповедуем правильные ценности, но сами не живем в соответствии с ними. Давайте учить наших детей рассуждать самостоятельно. Давайте будем развивать их чуткость, их эмоциональный интеллект. Если нам это удастся, в ближайшие десятилетия произойдет революция в сознании. Я в этом глубоко убежден. По материалам psychologies.ru беседовал Игорь Эбаноидзе
ПЕРОВ Николай, 31 год, блоггер, размещающий сайт, посвященный развитию личности.
В общем, я агностик, а не атеист. При этом я не причисляю себя к противникам вероисповедания, считаю, что в следовании религии есть как плюсы так и минусы. В этом вопросе сложно полностью избежать субъективного взгляда на вещи, но все же я постараюсь быть настолько беспристрастным, насколько это возможно, и попытаюсь рассмотреть как недостатки так и преимущества веры в бога в контексте развития личности.
Религия — предмет споров
Дело в том, что религия, в светском, общественном контексте — это и хорошо и плохо одновременно! И многие не могу держать в уме эти противоположности, для них какая-то вещь должна быть окрашена либо в черный либо в белый. Истина, как всегда, находится где-то между этими двумя цветами, и данная статья, является хоть какой-то попыткой, не скажу, что примирения, но стремлением сгладить резко негативное и, а также крайне восторженное отношение к этому культурному феномену.
Но, если честно признаться, я мало надеюсь на то, что могу повлиять на сильно религиозных людей, но думаю, что смогу найти отклик в среде воинствующих атеистов, и, быть может, они станут более терпимо настроены по отношению к верующим. Также я надеюсь, что могу помочь сомневающимся, еще не нашедшим себя людям сделать сознательный выбор и убедить в том, что религия не может дать ответов на все вопросы, и что эти ответы лучше отыскивать им самим…
Критика и защита религии
В этой статье вы уведите как критику так и защиту религии (не отрицание или утверждения бытия высшей сущности, а именно оценка общественного феномена) . Для чего я это пишу? Не для того, чтобы просто изложить свое мнение по религиозному вопросу. А, затем, чтобы показать, что в религии, также есть своя мудрость и не стоит ее игнорировать себе в ущерб, даже если вы совсем не религиозный человек, каковым являюсь я. Я хочу показать, что многие нападки на веру в бога не совсем справедливы.
Но я также буду говорить о всем том архаичном, изжившим себя и вредном, что есть во всяком вероисповедании. И все это для того, чтобы сделать вывод о том, нужна ли нам религия, а если нет, что хорошее мы можем от нее унаследовать.
Небольшое пояснение. Я постоянно пишу «польза и вред религии в социальном контексте, контексте развития личности», что это значит? Это значит, то, что я хочу ограничить рассматриваемую мной область, так как того требует объективность. Если смотреть на религию изнутри нее самой, то окажется, что вся она это абсолютное благо, как она сама это и предписывает. Но я буду рассматривать этот феномен со стороны, как культурное, общественное явление со своими плюсами и минусами, а не как абсолютную, неоспоримую истину, не требующую доказательств.
Почему я не верю в бога
Занимать такую беспристрастную позицию мне позволяет тот факт, что я не являюсь подвижником ни одной из существующих религий, по следующим причинам.
Все религии основаны на бездоказательной вере в сверхъестественное
На мой взгляд, всякая истина нуждается в доказательстве, прежде чем быть принятой за таковую. Мы не имеем никаких зарегистрированных свидетельств в пользу существования бога (как впрочем и его отсутствия).
Понятно, что с доказательствами это будет уже не вера, но коль скоро для нас перестают существовать критерии истины, то мы можем верить во все что угодно, без разницы! «Верую ибо абсурдно!» Неразумно основывать все свое знание о мире на какой-то книге, написанной не пойми кем и непонятно сколько раз переписанной, на протяжении всего времени ее существования!
Вера в высшую сущность проистекает из особенностей психологии человека
Для меня вовсе не является критерием истинности большое количество верующих по всему миру. Вспоминается цитата Дж. Оруэлла: «здравый рассудок — понятие не статистическое».
Нет, вопреки мнению некоторых философов, психологов и культурологов, я не собираюсь признавать религиозность (кроме крайних проявлений оной) чем-то из разряда психических заболевания. Она является скорее психологической закономерностью, нежели отклонением. Создание и поклонение одному богу или нескольким богам, в тысячах различных проявлений мы встречаем на протяжении всего времени существования человечества: от самых примитивных обществ, до технологических и современных.
Этот факт является подтверждением того, что вера в высшую сущность, создателя, свойственна людям по ряду психологических и культурных причин. Обожествление природы — творческий акт, направленный на то, чтобы видеть во всем мироздании, в смерти, в рождении, в горе и в природной стихии не слепой, недоступный познанию и контролю хаос, а разум, божественную волю, проявление небесной логики.
Самые древние религии были попытками объяснить и обуздать необузданную природную стихию, окружающую человека. Посредством жертвоприношений и заклинай человек пытался добиться милости у капризных богов и, тем самым, повлиять на природные процессы: избавить урожай от засухи, а себя уберечь от хищного зверя в лесу.
Поставьте себя на минуту на место человека древности. Вы живете в кругу себе подобных, вокруг вас неистовствуют болезни, от которых, тогда еще, не существовало лекарств, умирают соплеменники — вчера они были — а сегодня их нет. Вы скованы заботами о своем выживании: только бы взошел урожай, только бы прошла удачно охота. Все ваше существование зависит от капризов природы: пойдет ли дождь, не исчезнет ли зверь в близлежащих лесах.
У вас нет никакого подтвержденного знания о мире, каковое имеется у современного человека: каждый день на небе всходит огненное светило, а ночью там появляется большой белый круг в окружении мерцающих точек. Вы не знаете что это такое, но от этого зависит ваша жизнь, жизнь ваших детей и людей, что вас окружают.
Представьте себе весь этот ужас и трепет перед силами природы, который испытывал древний человек и который неведом человеку современности, кроме, разве что, самых примитивных сообществ! Из такого глубинного страха и рождались первые религии, как попытки понять природу и повлиять на нее, как ответ на вопрос почему мы все умираем и где после смерти оказываемся, что же каждый день загорается на небе, а что появляется на нем ночью.
С развитием науки и технологий люди научились приручать и объяснять стихию: предсказывать природные катаклизмы, использовать различные источники энергии и пропитания, лечить болезни. Постепенно религия вытеснилась из сферы объяснения и приручения природных процессов.
Если урожаю угрожает засуха, мы не будем прыгать с бубном вокруг плантаций, а станем использовать технологии, позволяющие подвести воду к нашим сельскохозяйственным угодьям. Мы примерно знаем когда пойдет дождь, что это воля не Господа, а результат процессов, происходящих в атмосфере и на земле.
Действительно, наука дала ответы на многие вопросы, научила нас быть намного менее беззащитными перед лицом стихии. Но многие бреши познания остались незаполненными. Мы до сих пор не знаем зачем мы живем и как мы появились, что с нами происходит, когда мы умираем.
Ответы находятся за гранью человеческого опыта, там, где сложно что-либо доказать или опровергнуть, там, где сказанное не поддается проверке, а следовательно, доступен большой простор для фантазии и толкований, а именно там, где и существует религия.
Никто действительно не знает и не может знать, что будет после смерти. Никто от туда не возвращался. Поэтому, на тему жизни после смерти можно фантазировать сколько угодно, построить на этом целую философию, ведь никто ее не сможет опровергнуть, так как это лежит за рубежом любого опыта! Так и поступает религия.
Люди задают вечные вопросы и получают, хоть какие, но ответы. Многие представители человеческого рода, не могут сказать «я не знаю и не могу знать, есть ли бог и жизнь после смерти, это пока не доступно моему разуму», так как не умеют существовать в условиях неполного знания, когда зияют незаполненные пробелы, и есть какая-то неопределенность и непонятность.
Эти люди почему-то считают, что на все вопросы должны существовать понятные и простые ответы, и тут, как нельзя кстати, является религия под знаменами абсолютного знания. Религия удовлетворяет потребность человека в познании всего, избавляет его от страха незнания. Но вера в высшую сущность играет не только эту роль. Также многие человеческие психические аспекты находят свое удовлетворение в вере в бога.
Почему многие люди верят в бога?
Мы боимся смерти. Этот страх лежит очень глубоко. Мы страшимся того, что в один прекрасный момент закончится, оборвется наше существование и неизвестно что будет. Это заставляет нас страстно желать какого-то продолжения, вопреки всей логике и здравому смыслу, мы можем верить в продолжение как в нечто само-собой разумеющееся, в чем мы можем быть уверены наверняка, хоть сами об этом ничего не знаем.
Мы любим справедливость. Мы жаждем вознаграждения за наши хорошие дела и хотим, чтобы плохие люди были наказаны. Это, будет справедливо — считаем мы, а природа не может быть несправедливой, если в этом, земном мире, мой плохой сосед добился всего, а я, хороший, остался у разбитого корыта, то в жизни загробной я буду блаженствовать, сидя на облаке, пока мой сосед будет с треском поджариваться на огромной сковороде. Нам психологически комфортно в это верить.
Мы нуждаемся в высшем соглядатае. В чувстве некой силы, которая охраняет нас, следит за нами. Эта наша реакция на непредсказуемость жизни. Также как древние люди наделяли разумом бессознательную природу, так и мы наполняем смыслом нашу судьбу, подверженную диктатуре случайности и неопределенности, веря в то, что все что происходит, происходит благодаря чье-то воле.
Нам нужна уверенность в своей жизни и своих действиях. Мы хотим жить в сознании того, что исполняем какие-то высшие предписания, продиктованные нашей верой. Каждый день мы стремимся к спасению, освобождению, все имеет для нас смысл.
Мы жаждем общности с другими людьми. Говоря о себе «Я христианин», «Я мусульманин», мы ощущаем единство с многомиллионным сообществом верующих. Пропитываемся общностью взглядов и представлений, осознанием наличия множества единомышленников, «братьев по вере».
Мы хотим успокоения. Религия успокаивает нас, благодаря вышеназванным факторам, формирует ощущение психологического комфорта. Атмосфера многих ритуалов стабилизирует и успокаивает психику. Вера также опьяняет, подобно наркотику. Многие принимают этот эффект за божественную благодать, за высшую силу.
Эти, а также другие психологические факторы, которых я не назвал, делают религиозность закономерным психическим явлением. Нам хочется верить в высшую силу. Но само это хотение не может говорить в пользу соответствия веры истинному, действительному положению вещей. Мы верим потому что так устроены.
Все религии примитивны, мифологичны и несут на себе отпечаток человеческого творчества
Даже если высший разум и существует, неужели он обязательно соответствует одной из существующих религий? Представьте, что вдруг, креационисты, каким-то чудесным образом опровергли научный факт о существовании эволюции. Неважно как, но им это удалось, просто предположим что это произошло в каком-нибудь фантастическом романе =). Мы обнаружили себя стоящих перед фактом, что были созданы кем-то. Разве является ли это доказательством, сказанного в библии или, скажем, в индийских ведах?
Из чего следует, что наш создатель непременно тот парень с бородой, что сошел на землю, и позволил распять себя на кресте, чтобы спасти людей от себя самого? Факт состоит в том, что мы ничего не знаем о нашем творце: это может быть как божество, так и инопланетяне и кто угодно еще.
Мысль о возможности существования разума-создателя, посещает, должно быть каждого из нас. Она может нас увлечь, мы захотим знать больше. И религиозные учения тут как тут! На эту, вполне здравую идею (ведь, действительно, почему бы создателю и не быть, такое возможно) накручивают готовый шаблон верований и представлений: «если ты допускаешь существование творца, то он именно такой, такой и такой: распятый, синий и многорукий (нужное подчеркнуть), его учение именно такое, а мир создали так и так, а не как-нибудь по-другому».
Как будто если кто-то принимает идею о бытии бога, то этот кто-то должен принимать все то, что описано в одной из религий. Но все происходит именно так.
Религиозные представления примитивны и архаичны. Они похожи на мифы, которые носят на себе отпечаток своих творцов: в них рассказывается о жестокости, мстительности и гордыне всевышнего. Как будто люди срисовывали этот образ с самих себя!
Не по образу и подобию нас создали, а мы создали своих богов по своему подобию! Это все просто походит на ничтожные попытки человека, который ограничен своей культурой, способностями мозга и биологией познать непознаваемое и сформировать грубое представление о том, каким, по его мнению, должен быть бог.
Это больше похоже на мифотворчество, сочинительство сказок, в которых, традиционно борется добро со злом, наказываются плохие и вознаграждаются хорошие, существуют предательство, вражда и раскаяние. Все это так по-человечески! Эти небылицы, на мой взгляд, слишком просты и предсказуемы, чтобы претендовать на описание бытия высшего существа.
А сколько было религий! То, что сказка о распятом на кресте, более популярная, в настоящее время чем сборник мифов об олимпийских богах, разве делает ее более правдивой чем последняя? На протяжении всей своей истории человечество плодило религии и во всех них оставляла след самих себя, своего мышления, своих предчувствий и надежд, также как один и тот же автор рождает во всех своих творениях отпечатки своего присутствия, даже если написаны они под разными, вымышленными именами…
Польза религии
Но, хотя религиозные истины заслуживают сомнения, религия несет определенную полезную функцию в рамках воспитания личности.
Несомненно, что вопреки представлениям противников различных вероисповеданий, что вера в бога есть сплошное зло, у религии есть ряд преимуществ для саморазвития.
Ценностная ориентация
Все мировые религии задают правильный, на мой взгляд, кодекс ценностей. Действительно, смысл жизни состоит не только в получении как можно большей суммы наслаждения от материальных благ. Страсти и желания нуждаются в контроле и удержании, любовь, доброта, взаимопомощь это, на самом деле, хорошо, а зависть, злоба, тщеславие и гордыня — это действительно плохо. В основе религии лежит некое учение о развитии личности, о правильном ее воспитании и вот это учение, если отбросить многое другое, несет в себе здравое зерно.
Дисциплина личности
Следование духовным принципам веры дисциплинирует вас. Религия требует знать меру в еде, в сексе, в алкоголе, исполнять ритуальные предписания (молитвы), посты. Она учит следить за движениями своего эмоционального мира и оказывать ему сопротивление, если дело касается запретных страстей.
Такая сдержанность формирует твердость характера, сильный самоконтроль и осознанность (правда с тем условием, если не уходит в крайность, в аскезу. Все преимущества веры, о которых я говорю являются таковыми только до тех пор, пока не принимают радикальной формы.)
Абстрактность, потусторонность, трансцендентность
Вера в бога абстрактна по отношению к бытовой жизни, то есть, она стоит над всеми вашими сиюминутными делами, целями и желаниями. Это задает некую высшую цель, следование которой позволяет вам не утонуть в рутине и бытовых заботах, всегда держать во внимании этот высокий духовный ориентир, смотреть на него и не давать взгляду застывать под ногами…
Техники релаксации
Молитвы успокаивают ваш ум, дарят отдохновение от всех проблем. Концентрация на произнесении текста действует подобно медитации. Ежедневные молитвы укрепляют вашу нервную систему и делают вас более спокойным и расслабленным. Также успокаивающе действуют всякие религиозные ритуалы с их пышной торжественностью, обрамленной в сияющее убранство храмов. Сила религии состоит также в силе искусства, ею вдохновленного.
Верующие люди, те, которых не коснулся бесноватый фанатизм, как правило, более спокойны и уравновешены чем остальные.
Это существенные плюсы, рекомендую обратить на них внимание воинствующим атеистам и противникам веры. Теперь о минусах.
Вред религии
Религия тормозит интеллектуальное развитие
Самые распространенные мировые религии являются авторитарными, то есть требуют безоговорочного принятия своих истин, без права на сомнение. Нам внушают «делай так — так сказано в Библии», это догма, мы не можем задать вопросы «а почему именно так».
Такие, якобы, безусловные истины, навязанные нам, подавляют нашу критическую способность, так как мы не можем делать самостоятельную оценку, а обязаны просто принять что-то на веру. Это ограничивает простор для пытливого ума: на многие вопросы дается окончательный и категоричный ответ, а другие вопросы остаются под запретом.
Это существенно тормозит развитие индивида, а особенно, ребенка: в то время как его мозг должен впитывать много информации о мире, учиться выносить независимые суждения ему внушают готовое учение, где все является окончательным: «так и так и никак иначе».
Хотите поставить крест на интеллектуальном развитии ребенка — отдайте его в какую-нибудь церковную школу, где сильно ограничивают преподавание «крамольных» дисциплин вроде биологии и физики и не позволят читать много художественной литературы, так как в ней тоже много «плохого», по мнению церкви.
Религия полна парадоксов и для того, чтобы выглядеть более непротиворечивой ей приходиться проявлять искусные шаги по обходу логики. Если удерживать все, что есть в учении в голове и пытаясь самому объединить это в целостную картину, то может пострадать ваше логическое ядро, так как вы принимаете фундаментальное учение в котором логика есть далеко не всегда. Соответственно, из-за этого пропадает способность последовательно, логически мыслить и рассуждать. Те кто сталкивался с аргументацией верующих людей, хорошо об этом осведомлены.
Религия рождает невежество
В религиозных учениях содержится масса бреда, который не выдерживает проверки здравым смыслом, логикой и научными, доказанными истинами. И учение требует, чтобы мы весь этот бред принимали на веру, принося в жертву доказанные, научные знания о мире. Что хорошего можно сказать об эрудиции человека, который твердо убежден в противоречащем всем фактам утверждении, что земля появилась 10 000 лет назад и все животные и люди образовались сразу в том виде, в котором мы наблюдаем их сейчас? Я думаю, ничего.
Доступ ко всем с большим трудом накопленным знаниям о мироздании для него закрыт, так как эти знания противоречат его вере. В результате мы имеем полное невежество и умственную ограниченность, которая может передаваться по наследству.
Зачем тратить годы на изучение биологии, физики, химии, астрономии, когда все что нужно знать, содержится в нескольких абзацах красивой сказки о сотворении земли? Религия хитрым образов в самих своих положениях запретила сомневаться, она, якобы, в отличие от науки, не нуждается в доказательстве и не может быть опровергнута!
Даже если ее истины противоречат явным фактам, все равно, правда остается за ней, по мнению верующих. Только религиозные люди могут усомниться в явном, очевидном, доказанном и без ропота принять на веру абсурдное, противоречивое и недоказанное! Это является серьезным преступлением против здравого смысла и симптомом религиозного невежества.
Можно, конечно, будучи сторонниками веры парировать мне, таким образом, что мол, масса ученых, людей науки верили в бога! Я скажу, что в бога, они, может быть и верили, но они явно не принимали всерьез всю ту чепуху про сотворение мира 10 000 лет назад, если они были действительно серьезными учеными. Нельзя, копаться в костях динозавров или, смотреть на звезды и при этом держать в голове абсурдную мысль о появлении земли, по астрономическим и геологическим меркам, мгновение назад!
Для меня неясно, зачем противникам эволюции, выпячивать вперед свое невежество, оспаривая доказанный научный факт, когда можно признать то, что эволюция есть, просто бог ее сам и запустил, подобно программисту, написал все ее сложные алгоритмы, для того, чтобы она, подобно вечно работающей биологической программе, обеспечивала развитие жизни на земле, венцом которой стал бы человек.
Такая форма креационизма больше соответствует здравому смыслу хотя и отступает от библейской сказки. Что заставляет принимать на веру содержание, в полном объеме, какой-то древней книги, которая, вероятно, содержит в себе элементы вымысла и мифотворчества?
Существует этическая сторона Библии, в которой сказано, как нужно себя вести, а есть «физическая», в которой, по всей видимости, на основании древних представлений, описано как устроен этот мир и как появился. И разве, отвергая последнюю мы приходим к отрицанию первой?
"Опиум для народа"
Религия, действительно, "опиум для народа", в каком-то смысле. Она подобна сильному психоактивному наркотику, который, при умелом обращении, под присмотром специалиста еще может принести какую-то пользу, но всегда существует вероятность тронуться умом, уйти в крайности.
Этому виной не только сама религиозная система представлений, как таковая, а характер верующего. Темпераментные, страстные натуры могут легко поддаться фанатизму в силу своего нрава. В их умах ценности вероисповедания могут извратиться, с тем, чтобы стать оправданием для страстных поступков этих людей. Наказание, жестокость и даже убийство могут превратиться в деяния во имя веры!
Если раньше деструктивные порывы этих личностей еще как-то сдерживались, то теперь, получили «зеленый цвет» и благодаря извращению постулатов веры эти люди искренне убеждены в том, что поступают правильно и во имя высшей идеи. Фанатизм бывает не только агрессивный. Некоторые просто становятся очень кроткими и замыкаются в себе, что походит на какую-то тихую и спокойную душевную болезнь.
В общем, я хочу сказать о том, что верующий человек имеет все шансы стать буйно помешанным на почве религии. Я думаю, что за примерами религиозной жестокости не нужно ходить далеко…
Абсурдность некоторых постулатов
Мало кто пытается задуматься о целесообразности некоторых церковных предписаний, ведь «сказано, значит надо». Я говорю, например, о том, что католическим священникам нельзя вступать в брак (вроде это предписано церковными нормами, а не св. писанием).
Я сомневаюсь, что церковь будет считаться с психиатрией для того, чтобы понять, к чему может привести такое настойчивое подавление сексуального желания. А к чему это приводит, все прекрасно знают: загубленная с детства психика, травмы родителей, судебные иски… Если кто-то не понял, я говорю о случаях педофилии.
Я считаю, что сексуальное желание нуждается в здравом контроле, чтобы не превращаться в развращенность, но только в контроле, а не в полном запрете! Инстинкт к продолжению рода, это то, что заложено в нас биологией и от этого нельзя просто так отречься!
Если мы хотим лишить кого-то, кто находится в добром здравии, возможности иметь половую связь с представителями противоположного пола, то уж лучше его сразу кастрировать, чтобы неудовлетворенное желание не проявляло себя в самых уродливых и извращенных формах, ломая кому-то жизни и судьбы.
Это стремление к крайностям проявляет себя во многих других религиозных запретах, даже если эти запреты, в своей основе держат в себе здравое зерно. А правда, как всегда, оказывается по середине, между религиозным радикализмом и полным отсутствием тормозов и вседозволенностью.
В неприятии этого и состоит ошибка многих воинствующих противников церкви. Их оскорбляет тот факт, что религия пытается подчинить себе и извратить самое естественное, что есть в человеке. Из этого они делают вывод, что это естественное(секс, еда, удовольствие) вообще не нуждается ни в какой опеке, хотя это и не так.
Смирение, покорность
Основу нравственности многих систем вероисповедания составляет безоговорочное подчинение и слепая покорность. Это делает человека послушным и готовым следовать за любым авторитетом, по первой команде. Это, конечно, сильно ограничивает свободу, волю и самостоятельность индивида, вселяет в него вечную потребность в вожаке и неумение мыслить и действовать самостоятельно, в отсутствии приказов и предписаний.
Религия культивирует и поощряет стадность, отсутствие индивидуальности и собственного мнения.
Лицемерие
Лицемерие не является добродетелью именно религиозной системы. Это просто свойство многих верующих людей, поэтому я решил его тут коснуться. Религия задает очень высокие и трудные для выполнения поведенческие стандарты. Для того чтобы быть добрым, по отношению к окружающим, не завидовать, не злиться, исполнять все предписания вероисповедания требуется провести довольно существенную работу над собой, следовать строгой религиозной дисциплине. Далеко не каждый верующий этого хочет.
Многие хотят жить, и испытывать какие-то запретные удовольствия и над самодисциплиной работать не хотят. Но при этом их пугает перспектива страшного наказания после смерти. И они находят, якобы, компромисс. Они могут исполнять некоторые предписания выборочно: ходить в церковь, носить крестик, но в то же время, они способны обругать случайного прохожего, обмануть кого-то из-за денег и при этом не испытать никакого раскаяния, то есть они поступают противно своему вероисповеданию!
Это очень неприятная форма лицемерия! Я обращаюсь к таким людям, неужели вы думаете, что добьетесь спасения, если будете так поступать? В вере не существует компромиссов: нельзя быть верующим наполовину! Помните, вера, это, в первую очередь — поступки, состояние вашего внутреннего мира, а не исполнение ритуалов: ношение крестиков, оберегов, посещение служб и т.д.
Страх
Большинство мировых религиозных систем основаны на запугивании: если не подчинишься — тебя ожидают вечные муки, кто не с нами, тот против нас. Библейское положение о свободе воли является просто профанацией, ведь никакой свободы воли нет. И никакие теологические спекуляции по этому вопросу не могут заставить черное стать белым и это так: страх перед наказанием — существенный элемент веры и свободой воли тут не пахнет.
А страх и принуждение являются далеко не самыми лучшими стимулами для развития личности, когда действия проистекают не из какой-то внутренней, искренней и сознательной заинтересованности в развитии, а из-за страха просто остаться за бортом.
А если вдруг этот стимул пропадает, например, человек усомнился в существовании ада и рая, то он неминуемо приходит к концепции вседозволенности. Потому что, кроме страха, ничто больше не удерживало его от дурных поступков и деградации.
Выводы. Нужна ли нам религия?
Вот, на мой взгляд, то, что выражает основной вред религии. Здесь я постарался быть наиболее объективным. Я не стремился оскорбить чьи-то религиозные чувства, но я сильно сомневаюсь, что вообще можно быть хоть насколько-то объективным в этом вопросе, не вставать ни на чью сторону и при этом никого не оскорбить. Да вообще, редко кто оскорбляет чувства верующих, это верующие сами оскорбляются, а некоторые только и ищут повод, чтобы оскорбиться…
Вывод этих рассуждений такой, что в религии есть и хорошее и плохое. Но в целом, она во многих вопросах показывает свою несостоятельность в качестве этической, мировоззренческой системы. Должен ли человек следовать религии или нет? Я думаю, что, в интересах собственного развития — не должен.
Я не говорю, что ему не следует верить в существование бога, просто не нужно безоговорочно принимать на веру все то, что об этом боге внушают. Если у нас и есть создатель — мы не имеем никакой достоверной информации о нем, и это не повод брать на вооружение тот сборник мифов о творце, который соответствует, той культуре, тому обществу, в котором мы родились и живем.
Но, если мы отказываемся от религии, это вовсе не значит, что мы должны отрицать все то, что в ней есть. В мировых учениях о боге, несомненно есть много мудрости, которую просто надо отсеять от плевел и воплотить в рамках чего-то нового, более состоятельного. Человечество, все же нуждается в каком-то учении, заменяющем религию, которое будет говорить, что нужно делать, чтобы быть счастливым и не страдать, куда нужно двигаться, как нужно развиваться.
Это учение должно взять все самое хорошее у религии и оставить за скобками все вредное. Оно должно быть свободно от догматизма и основываться на передовых достижениях науки и знаниях о человеке. Оно будет говорить не только «что делать», но и «почему так надо поступать».
Оно не станет самонадеянно стремиться объяснить все и вся и очертит свои границы, за которые заходить не собирается, оно оставит без ответа вопросы «откуда мы пришли» и «в чем смысл жизни», потому что ответы эти находятся за рубежами познания.
Оно не будет основано на страхе и принуждении, а возьмет, в качестве основных движущих сил, свободную волю, заботу о себе и желание развиваться и быть счастливым. Оно не собирается губить интеллект, а наоборот, будет нацелено на его гармоничное развитие. Оно, в конце-концов, не будет делать из людей послушное стадо овец, лишая их всякой индивидуальности и воли… По материалам nperov.ru.
«ВЕРА — ЭТО ШАГ из ЛОДКИ на ВОДУ»
 |
— На вопрос о том, что есть вера, лучше всего ответил, безусловно, апостол Павел в Послании к Евреям: осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом (11, 1). Нам хорошо известно, что такое доверие. Мы общаемся с человеком, и благодаря его поступкам, его поведению по отношению к нам у нас возникает доверие к нему. Вера в Бога — это тоже доверие к Нему. Но здесь человек должен — даже совсем Бога не зная, не видя еще Его в своей жизни — поверить в то, что Он есть. Это очень похоже на тот самый шаг апостола Петра — с борта лодки на вздымающийся вал Генисаретского озера (см.: Мф. 14, 29). Петр совершает этот шаг по слову своего Учителя.
Как возникает вера в сердце человека — на этот вопрос до конца ответить невозможно. Вокруг нас масса людей, верующих и неверующих; как среди тех, так и среди других есть люди добрые, честные, милосердные, порядочные… И невозможно провести черту, сказать: вот этот тип людей с неизбежностью приходит к вере, а вот этот нет. Вера — это встреча с Богом, и она у разных людей происходит по-разному. Один человек переживает эту встречу непосредственно и не нуждается в рассуждениях, а другой думает, анализирует и приходит наконец к выводу, что Бог есть, и эта уверенность ума передается его сердцу. Один только разум, без участия сердца, к вере не приводит. Есть сколько угодно ученых, прекрасно понимающих, что ни одна из существующих научных теорий не объясняет зарождения вселенной, но неспособных почему-то сказать: «Верую, Господи и Создателю». Воспользоваться анализом может только тот человек, у которого встреча с Богом в сердце произошла. Есть такие слова в Апокалипсисе:Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною (3, 20). Кто-то услышит этот стук и откроет дверь — будучи ученым и придя в конце концов к выводу о бессилии науки в объяснении определенных вещей. Кто-то вдруг услышит стук, раздававшийся на самом деле всю его жизнь — получив нежданную помощь в скорби. А кто-то — когда его все бросят, когда он останется совсем один. И поймет, может быть, впервые, что есть Кто-то, Кто его любит. Но каждый из них узнает Бога, до той поры неведомого, в ощущении, которое ни с чем не перепутаешь. Потому что встреча с Богом предполагает узнавание. Ответить на вопрос, почему человек узнал Отца именно в этот момент, а не раньше, не позже — невозможно, конечно. Но любого из нас можно сравнить с плодом, висящим на ветке и созревающим в свой срок. Просто кто-то созреет, а кто-то так и провисит и упадет в конце концов с этой ветки несозревшим… Что такое вера? Одним словом можно ответить так: вера — это чудо.
— Вот, чудо произошло… И что дальше? Как укрепиться в вере? Как не потерять ее? Ведь бывает, что человек веру теряет.
 |
| Бушков В.А. Хождение Иисуса Христа по водам. Палех |
— От иного психолога можно услышать, что вера — это всего лишь оптимальный для определенных натур способ жить, уход от всех проблем. Боюсь, что моя натура именно такова. Я знаю, что не могу без веры обойтись; но — вот парадокс — именно поэтому меня преследует сомнение в истинах веры. Мне думается, что я верю только потому, что вынуждена; что моя вера имеет характер некоей условленности с самою собою: «Чтобы жить — давай условимся, что для нас с тобой отныне вот так, а не иначе». Что бы Вы сказали на это?
— Вы крайне усложнили то, что на самом деле очень просто. Вера — это действительно способ жить. Более того — единственный способ жить по-настоящему. Не существовать, не выживать, не коротать жизнь, а именно жить. Жизнь — это Божий дар. Множество людей растрачивают этот дар впустую, попирают его ногами, бездумно играют с ним или превращают его в некое постоянное для себя мучение — а живет-то по-настоящему меньшинство! Живут те, для кого жизнь — дар от Бога. И если человек выбирает жизнь с Богом, то это не психологический прием, применяемый им к самому себе, не условленность с самим собой, не субъективный выбор, связанный с особенностями личности, нет, это просто единственный верный путь. И совершенно не надо этого бояться.
А что касается того, что вера есть уход от проблем — вера на самом деле порождает огромное количество проблем. Для человека, познавшего Бога, врать — проблема, поступить корыстно — проблема, отказать ближнему в помощи — проблема. Вещи, которые раньше казались нравственно нейтральными, обретают именно нравственную окраску. Добро и зло явственно расходятся по своим полюсам, и человек лишается возможности компромисса. Сказать, что с верой жить проще, чем без веры, может только человек, не имеющий о вере никакого понятия. Вера — это не уход от ответственности, а, напротив, полная ответственность человека за его жизнь.
 |
— В том-то и дело, что вера — не компенсация неполноценности, не удел неудачников. В жизни есть много вещей, которые вполне могут человека удовлетворять. Но о людях, которые «прекрасно» обходятся без веры, Господь в Священном Писании говорит: Не имать Дух Мой пребывати в человецех сих во век зане суть плоть (Быт. 6, 3). Человек может стать настолько плотяным, настолько земным, что его душа практически умирает в нем, и дух угасает, и он даже не ощущает потребности в том, для чего он создан. Но это тоже свободный выбор человека, и тоже некий итог, к которому он может прийти. Безрелигиозная совесть, о которой так много говорили в советские времена, — это та самая лукавая совесть, об очищении от которой молится священник в молитве Великого входа. По-настоящему верующий человек никогда не станет утверждать: «Я живу по совести», потому что знает: его совесть лукава. С помощью безрелигиозной совести человек себя обманывает. Люди, которые не обманывали себя, — святые — видели себя великими грешниками. Они смотрели на себя теми глазами, которыми смотрит на нас Господь. А обычный человек видит себя лучше, чем он есть. Человек, считающий, что его совесть чиста, нечестен с собою. «Чистая революционная совесть» железных большевиков и пламенных комсомольцев не мешала им, напротив, подвигала их на братоубийственную войну, террор, разрушение храмов. Есть субъективные критерии — их-то и выбирает для себя безрелигиозная совесть, причем каждый раз заново, в зависимости от эпохи — а есть незыблемый вечный критерий, это Господь.
— Что есть сомнение: гордыня рассудка, убежденного, что только он один может все постигнуть, или просто-напросто здравость рассудка, его нормальное функционирование? Что делать с сомнением — просто молиться? Или попытаться переубедить рассудок на его языке, то есть его же рассудочными доводами?
— Сомнение сомнению рознь. Есть сомнения, которыми колеблет наш ум враг. Все то, что делает в отношении нас враг, вменяется не нам, а ему. Другое дело — находят ли эти сомнения, колебания какую-то почву для себя в нас. Здесь начинается область уже нашей ответственности. Если мы укрепляем, развиваем, культивируем возникающие сомнения в своем сердце и сознании, значит, мы сами по той или иной причине склонны к ним. По какой же причине? Заметьте: люди нечестные и непорядочные бывают, как правило, недоверчивы и подозрительны к другим. Они никому не доверяют, потому что знают, что им самим доверять нельзя, и судят о других по себе. Так и здесь. Человек верный и преданный Богу не усомнится в Нем: если уж на меня, грешного, можно положиться, то тем паче на Господа.
— Значит, любое обдумывание, продумывание, следовательно, развитие своих сомнений — это заведомо грех?
— Мыслительная способность — это то, что дано человеку для созидания. Для созидания души, дома душевного, собственной жизни и жизни вокруг себя. А бывает так, что мыслительный процесс выходит из-под контроля и становится хозяином человека. Тогда уже не мысль для человека, а человек для мысли. Должен ли человек думать? Да, он мыслящее существо, он должен думать. Но мыслительная деятельность должна находить опору в его сердце. Если вера у человека только в голове, он будет постоянно колебаться. Как только она спустится в область сердца, сомнения уйдут. Что для этого нужно? Для этого нужно стать проще. Потому что Бог — существо совершенно простое. А человек стал сложным в результате грехопадения. Но, по мере обретения той простоты, которую сообщает нам христианство, человек обретает способность верить просто, как дети. Почему Господь говорит: если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18, 3)? В чем секрет этой детской веры? Ребенок не умеет не доверять. Вот он потерялся, мы подходим к нему, берем за руку и говорим: «Пойдем, отведу тебя к маме». И он вкладывает свою ладошку в нашу и спокойно идет за нами. А мы, взрослые, недоверчивы: даже и того человека, который искренне предлагает нам помощь или спрашивает о нашем здоровье, мы в чем-то подозреваем. Это наша испорченность, искореженность грехом — с одной стороны, а с другой — горьким опытом нашей жизни. Но каждый человек призван обрести веру детскую. Перестать копаться в своих сомнениях, в своих рассуждениях и обратиться к своему непосредственному опыту. Ведь у каждого верующего он есть — опыт непосредственного участия Бога в его жизни. У каждого была такая минута, когда он не мог не понять: это Господь. Когда приходит сомнение, нужно просто вспомнить эту минуту — когда твоя рука легла в руку Божию. Ты же тогда знал, что это Он? Почему же теперь не веришь? Чем ты загромоздил свою дорогу к Богу? Что ты здесь настроил, какие рассуждения? Это все тебе не нужно. Когда мы вкладываем свою руку в руку Божию и Господь ведет нас путем порой трудным, жестким, но мы не вырываем своей руки, не убегаем — от этого вера крепнет.
— А что, если это самое «мне Бог помог» — лишь некое самовнушение, самогипноз, благодаря которому я смогла себя внутренне организовать и выйти из какого-то кризисного состояния?
— Если вы отказываетесь видеть помощь Божию и за нее благодарить, просив и получив ее, вы оказываетесь в числе тех самых девяти прокаженных, которые, будучи очищенными от проказы, не сочли нужным прийти и поблагодарить Христа (см.: Лк. 17, 12–19). Та душевная проказа, которой они страдали, была куда страшнее проказы телесной. Это неверие и неблагодарность, а вера дается благодарному сердцу. От неблагодарности и внутреннего предательства вера уходит.
 |
— Такая странная вещь: признать чудо чудом и опереться на него можно, только если ты уже имеешь веру. Если веры нет, чудо не убедит. Человек даст ему какое угодно объяснение или вовсе никакого объяснения не даст — просто забудет о нем. Для многих репортеров, рассказывающих о нисхождении Благодатного Огня в Иерусалиме на Пасху, это только новость в потоке новостей: она не изменяет их, как, кстати, не изменяет человечества в целом. Видимые чудеса — гораздо менее чудеса, чем те, которые происходят в сердцах человеческих. То, что мытарь Закхей, взрослый, состоятельный, скорее всего, по-настоящему испорченный своей жизнью и профессией человек, залез на смоковницу, чтобы увидеть Христа, — чудо (см.: Лк. 19, 1–10). А то, что Солнце остановилось, — не чудо. Тот, Кто создал это солнце, может его и остановить. Тот, Кто создал море, может сделать так, чтобы оно расступилось. А вот обратиться к Богу человек может только сам, по своему личному выбору. И это действительно чудо. Чудо — когда человек молится и вдруг чувствует, что Господь слышит его молитву, что Он ему отвечает — не голосом, не светом, а вот этим прикосновением к сердцу. Вот это гораздо чудеснее, чем расступившееся море. Я, может быть, чье-то осуждение на себя навлеку, но скажу все же, что лично для меня схождение Благодатного Огня не так важно, как те маленькие, казалось бы, чудеса, которые Господь совершал в моей собственной жизни. И если бы вдруг выяснилось, скажем, что нет никакого Благодатного Огня, что это просто трюк, как утверждают некоторые (сам я так не думаю, безусловно) — моей веры это нисколько не поколебало бы. Если вера человека рушится, как карточный домик, от разоблачения чуда — значит, это вовсе не вера. Видимое чудо у нас могут отнять, а вот то чудо, которое ведомо мне одному, которое произошло в моем сердце, никто и никогда у меня не отнимет. Повышенное внимание к видимым чудесам, стремление опереться на них в вере сродни стремлению опереться на костыли. Это слабость, хотя слабость не постыдная, естественная для нас. Однако надо учиться ходить без костылей.
Но еще раз скажу: для того чтобы с нами происходили эти подлинные, невидимые миру чудеса, надо стать как можно проще, не путаться в собственных мыслях. Есть вещи, которые не поддаются анализу. Мы можем анализировать внешние события и какие-то происходящие у нас в душе процессы, но наши взаимоотношения с Богом препарировать и анализировать, словно данные научного эксперимента, не надо. Надо понять, что нас лишает благодати, а что помогает ее стяжевать. Когда-то Господь не дает нам благодати, потому что это преждевременно, нам она сейчас не будет полезна; когда-то — чтоб у нас не сложилось впечатление, что она легко дается. Но в основном — гнев, осуждение, тяжелые, грубые грехи лишают наc благодати. И если мы постараемся избавиться от них, мы увидим, что есть еще какие-то, казалось бы, мелкие вещи, которые тоже лишают нас благодати. Есть что-то такое в нас самих, что благодати противится. Если мы это понимаем, значит, мы учимся благодатной жизни. А благодать и вера — понятия неразрывные, потому что подлинная вера — это дар благодати Божией. Когда в человеке вера жива, он ее ощущает именно как жизнь. От какой смерти нас Господь спас? От той, которою является на самом деле жизнь без Него. Чувство жизни с Богом — это и есть вера.
— Есть ведь какая-то связь между сомнением и грехом. Человеку, не желающему или не находящему в себе сил расстаться со своими грехами, подсознательно надо, чтоб не было никакого Создателя и Судии.
— Когда мы молимся, просим: «Господи, помоги, я пропадаю без Тебя», мы верим, что Он есть, что Он нас слышит и придет на помощь. Если бы не верили, то не молились бы. Но вот другая ситуация: человеку не нужна уже помощь, и он собирается совершить некий грех. Однако совесть подсказывает: Тот, Кому ты молился, — здесь, Он никуда не пропал. Как ты молился перед Его лицом, так ты и грешишь — перед Его лицом. А человек говорит: нет, это не так, где оно, это лицо?.. В старину были люди, которые полотенцами занавешивали иконы в своем доме прежде, чем совершить нечто греховное. Так же и Адам прятался от Творца своего между деревьями рая, как сказано в Книге Бытия (3, 8). Если человек, получивший от Бога дар веры, будет по вере жить, она будет в нем укрепляться, в противном случае — незаметно уйдет от него.
— Этим, наверное, и объясняется испуг грешного человека при встрече с чудом, желание, чтоб чуда не было, чтоб оно оказалось обманом зрения или чьим-то трюком?
— Если вас пугает чудо Божие, значит, у вас, как у жителей страны Гадаринской, есть свои свиньи, которые вам дороги, и вам не хочется, чтобы они бросились в озеро и там погибли (см.: Мк. 5, 11–14; Лк. 8, 32–34; Мф. 8, 30–34). Свиньи бывают разные, у кого-то они большие, толстые, хрюкают, трудно их не заметить, а у кого-то вполне симпатичные розовые свинки — но совесть-то подсказывает, что это свинки все-таки! Оттого и страшно, что вот сейчас явится Господь — и все то, что в нас несовместимо с Его светом, обнаружится и будет вытеснено, изгнано прочь. Страх и желание отвернуться в данном случае — защитная реакция. Однако в силах человека — каждый раз — сказать: «Господи, такой, как я есть — я боюсь Тебя; но я хочу научиться Тебя любить. Потому что я понимаю, что без Тебя пропаду».
— Сомнение и маловерие — как соотносятся эти понятия? Это одно и то же или нет?
— Это понятия очень близкие. Помните, Господь говорит Петру, протягивая ему Свою руку: маловерный! зачем ты усомнился? (Мф. 14, 31). Маловерие — это малая вера, вера, которая живет в человеке, но не заставляет человека жить в соответствии с нею. Помните эпизод с исцелением бесноватого отрока? Отец этого отрока говорит Господу: если что можешь, сжалься над нами и помоги нам (Мк. 9, 22). У него есть вера, ее хватает на то, чтобы обратиться к Учителю, но не хватает на то, чтобы верить в Его всемогущество.
— Есть люди, которые говорят, что не могут поверить в Бога и во все, что происходит в Церкви: «Нет веры, и все. Такой (такая) я, видно, по природе — неверующий (неверующая)». Что бы Вы сказали такому человеку?
— Ничего бы говорить не стал. Бесполезно что-то говорить, доказывать человеку, который сам выставляет щит меж собой и Богом. О таком человеке нужно молиться, чтоб Господь его просветил. И являть ему ту любовь, которая в христианах, — главное свидетельство о привлекающем к себе сердца человеческие Боге Любви. Беседовала Марина Бирюкова. Журнал "Православие и современность".
Святейший Патриарх Кирилл: "Вера в Бога даёт людям внутреннюю силу и автономию от внешних давлений"
