Джим Моррисон. «The Doors»

31-01-2017   6:39      1319      0

The DOORS - "Alabama Song"

Создатель и вокалист "The Doors" Джим Моррисон – личность, в которой одновременно сосуществовали ярый скандалист и тонкий философ, хулиган и эстет, пьяница, наркоман и великий поэт, чуткий ко всем струнам этого мира. Яркой звездой в плеяде могучих двигателей этой эпохи стала группа "The Doors". Как искра чиркнула она по горизонту и сгорела всего за несколько лет, оставив неизгладимый след в истории рок-музыки. Его жизнь была абсурдна, его смерть окутана тайной. Смерть Джима Моррисона обеспечила ему вечное «членство» в «27 Клуб». Сюда объединили великих блюзовых и рок-музыкантов, чья жизнь трагически оборвалась в возрасте 27 лет: Брайан Джонс, Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, Курт Кобейн, Джим Моррисон. До сих пор о Моррисоне слагают легенды. На его могиле – вот уже спустя сорок лет – собираются поклонники. Слушая его музыку, кто-то впервые берёт в руки гитару и начинает писать стихи.

Открытые двери восприятия

Каждый культурологический период знаменуется приходом своего Заратустры, своего бунтаря духа и мысли. В США середины 20 века таким культурологическим прорывом стала поэзия рок-музыканта, лидера группы «Дорз» (Doors) Джима Моррисона. Он еще при жизни стал мифом. Его творчество оказало сильнейшее влияние не  только на западную молодежную культуру, но и на развитие американской и европейской культуры в целом.

Стихи Моррисона - это создание нового мира, путешествие в неизвестное, философия бунтовщика - " прорваться на другую сторону", туда, где все спонтанное и свободное. Моррисон имеет свой неповторимый стиль, которому остается неизменно верен. Но именно из-за неясности и субъективности, а временами непристойности и гротескности стихов Моррисона, его место в поэтическом мире часто недооценивается.

Биография Джима Моррисона

Джим Мо́ррисон (англ. Jim Morrison; полное имя Джеймс Ду́глас Мо́ррисон, англ. James Douglas Morrison; 8 декабря 1943, Мельбурн, Флорида — 3 июля 1971, Париж) — американский певец, поэт, автор песен, лидер и вокалист группы The Doors.

Считается одним из самых харизматичных фронтменов в истории рок-музыки. Моррисон известен как своим характерным голосом, так и своеобразностью собственной сценической фигуры, саморазрушительным стилем жизни и своим поэтическим творчеством. Журнал Rolling Stone включил его в список 100 величайших певцов всех времён.

Джим Моррисон родился в Мельбурне, штат Флорида, в семье будущего адмирала Джорджа Стивена Моррисона и Клары Моррисон (девичья фамилия Кларк).Также у Джима были брат Эндрю и сестра Энн. В Джиме были смешаны шотландские, английские и ирландские крови. Известно, что IQ Моррисона составлял 149.

 В жизни военных часты переезды, и однажды, когда Джиму было всего четыре года, в штате Нью-Мексико произошло нечто, что впоследствии он описывал как одно из важнейших событий своей жизни: на дороге разбился грузовик с индейцами, и их окровавленные и больные тела вывалились из грузовика и валялись вдоль пути.

«Я впервые узнал смерть (…) я думаю, в тот момент души тех мертвых индейцев, может одного или двух из них, носились вокруг, корчась, и вселились в мою душу, я был как губка, с готовностью впитавшая их».

Моррисон считал этот случай самым значимым в его жизни, возвращался к нему в стихах, интервью, в песнях «Dawn’s Highway»«Peace Frog»«Ghost Song» из альбома An American Prayer, а также «Riders on the Storm».

Джим провёл часть детства в Сан-Диего, Калифорния. В 1962 году он поступает в Государственный университет Флориды в Таллахасси. В январе 1964 года Моррисон переехал в Лос-Анджелес и поступил в UCLA на факультет кинематографии, где за время обучения снял два фильма. Джиму нравились такие исполнители, как Элвис Пресли, Фрэнк Синатра, The Beach Boys, Love и Kinks.

Университет

В Государственном университете Флориды в Таллахасси Джим изучал историю эпохи Возрождения, в частности творчество Иеронима Босха и актёрскую игру, играл в студенческих постановках пьес. После этого Джим учился на кинематографическом факультете Калифорнийского университета, но относился к учёбе не очень серьёзно, и больше интересовался вечеринками и алкоголем. В конце 1964 Джим на рождество приехал к родителям. Это был последний раз, когда он виделся с ними. Через несколько месяцев Джим написал письмо родителям, в котором сообщал, что хочет создать рок-группу. Но не нашёл понимания у отца, который ответил, что это неудачная шутка. После этого на вопрос о родителях Джим всегда говорил, что они умерли. Судя по всему, родители тоже прохладно относились к Джиму, потому что даже через много лет после его смерти отказывались комментировать творчество сына. Фильм, который был его выпускной работой не восприняли ни преподаватели, ни студенты. Джим очень это переживал, и даже хотел покинуть университет за две недели до окончания, но преподаватели отговорили его от этого решения.

The Doors

Учась в UCLA, Джим познакомился и подружился с Рэем Манзареком. Вместе они организовали группу The Doors. Через некоторое время к ним присоединились барабанщик Джон Денсмор и друг Джона, Робби Кригер.Кригер был представлен по рекомендации Денсмора и был затем включен в группу. The Doors взяли название группы из заголовка книги «The Doors of Perception» («Двери Восприятия») Олдоса Хаксли (ссылка на «открытие» «дверей» восприятия через употребление психоделиков). Хаксли, в свою очередь, взял заглавие своей книги из стихотворения английского поэта-визионера Уильяма Блейка: «If the doors of perception were cleansed, every thing would appear to man as it is, infinite» (рус. Если бы двери восприятия были чисты, всё предстало бы таким, как есть — бесконечным). Джим сказал друзьям, что он хочет быть этой «дверью восприятия». Название группы было принято единогласно.

Группа начала выступать по местным кабакам и их выступления были откровенно слабыми, отчасти из-за дилетантизма музыкантов, отчасти от робости Джима Моррисона: поначалу он даже стеснялся поворачиваться лицом к публике и пел спиной к залу. Кроме того Джим часто приходил на выступления нетрезвым. К счастью для группы, у них была армия девушек-поклонниц, и очередной «последний раз» рассерженного владельца клуба оборачивался звонками девиц с вопросами когда же они снова увидят «того волосатого парня». Через полгода у группы появилась возможность выступать в лучшем клубе на Сансет Трип — «Whisky-A-Go-Go».

Вскоре группу заметил продюсер Пол Ротшильд с недавно открывшегося лейбла Elektra Records, выпускавшего до этого только джазовых исполнителей, который рискнул предложить Doors контракт (группа вошла в обойму Электры с такими гигантами, как Love). Первый сингл группы «Break On Through» вошёл в первую десятку американского хит-парада Billboard, а следующий, «Light My Fire», занял в хит-параде первое место — крайне успешный дебют. Вышедший в начале 1967 года первый альбом «The Doors»также занял первое место в хит-параде и положил начало «дорзомании». Одна композиция альбома — The End , задуманная как обычная прощальная песня, постепенно усложнялась, обрастая универсальными образами.

Джим Моррисон об этой песне спустя несколько лет после выхода альбома:

«The End»… Я действительно не знаю, что собирался сказать. Каждый раз, когда я слушаю эту песню, она кажется мне другой. Вначале это было прощание, может быть, с девушкой, а, может быть, с детством.

Употребление галлюциногенов, в частности LSD, оказало непосредственное влияние на творчество Моррисона и The Doors: мистицизм и шаманизм  стали частью сценического акта. «I am a Lizard king. I can do anything.» — сказал про себя Джим в одной из песен («Я король ящериц. Я могу все.»).Группе The Doors удалось стать не только музыкальным явлением, но и культурным феноменом. В звучании группы отсутствовал бас, упор был сделан на гипнотические органные партии и (в меньшей степени) оригинальные гитарные партии. Однако популярности The Doors во многом способствовала уникальная харизматичная личность и глубокая лирика их лидера Джима Моррисона. Моррисон был чрезвычайно эрудированным человеком, увлекался философией Ницше, культурой американских индейцев, поэзией европейских символистов и многим другим. В 1970-м году Джим женился на практикующей ведьме Патриции Кеннили; свадьба была проведена по кельтскому колдовскому ритуалу. В наше время в Америке Джима Моррисона считают не только признанным музыкантом, но и выдающимся поэтом: его иногда ставят в один ряд с Уильямом Блейком и Артюром Рембо. Моррисон привлекал поклонников группы своим необычным поведением. Он вдохновлял молодых бунтарей той эпохи, а загадочная смерть музыканта ещё более мистифицировала его в глазах поклонников. 

В дальнейшем судьба Джима представляла собой скоростной спуск по наклонной прямой: пьянство, аресты за непристойное поведение и драку с полицейскими, превращение из идола для девочек в толстого бородатого неряху. Всё больше материала писал Робби Кригер, все меньше — Джим Моррисон. Поздние концерты The Doorsпредставляли по большей части переругивания пьяного Моррисона с публикой. В 1971 году рок-звезда отправляется со своей подругой Памелой Курсон в Париж — отдыхать и работать над книгой стихов.

«Я не хочу умереть во сне, или в старости, или от передозировки, я хочу ощутить, что такое смерть, попробовать ее на вкус, почувствовать ее запах. Смерть дается только однажды; я не хочу пропустить ее» - говорил Джим Моррисон. Неизвестно, все ли вышло так, как он хотел. Джим Моррисон умер в Париже между 3 июля 1971 года, по официальной версии, от сердечного приступа. До сих пор не известны ни точная дата его смерти, ни ее подлинная причина. Среди вариантов назывались: героиновая передозировка в парижском клубе Rock-n-Roll Circus, самоубийство, инсценировка самоубийства службами ФБР, которые тогда вели активную борьбу с участниками движения хиппи и прочее. Некоторые сомневаются даже, была ли она вообще. Единственный человек, который видел смерть певца — подруга Моррисона, Памела. Прибывший в Париж по ее вызову 6 июля менеджер группы Билл Сиддонз застал уже закрытый гроб и готовое свидетельство о смерти. Версия основывается на том, что Джим Моррисон мог сговориться с Памелой об инсценировке своей смерти, чтобы исчезнуть. По крайней мере, близкие друзья Джима сходятся в том, что такая проделка вполне в его духе. Но она унесла тайну его смерти с собой в могилу, так как скончалась от передозировки наркотиков три года спустя. Дело в том, что никто, за исключением Памелы, так и не видел тело мертвого Джима. Джим Моррисон похоронен в Париже на кладбище Пер-ЛашезЕго могила стала местом культового поклонения фанатов, исписывающих соседние могилы надписями о своей любви к кумиру и строчками из песен The DoorsКак бы то ни было, Джим Моррисон ушел из мира рок-музыки и поэзии, и вместе с ним закрылась целая страница в истории американской и мировой культуры. Его называли «путником без прошлого, настоящего и будущего» и говорили, что Джим Моррисон утверждал себя через миф и в мифе. Он сам стал Мифом. 

 В 1978 году был выпущен альбом An American Prayer: незадолго до смерти Моррисон надиктовал свои стихи на магнитофон, а музыканты The Doors наложили на стихи музыкальное сопровождение. Песня The End вошла в фильм Ф. Ф. Копполы «Апокалипсис сегодня» (1979).

ДЖИМ МОРРИСОН

Читатели предпочитают смаковать его, полную скандалов и противоречий, жизнь, и в итоге репутация Моррисона становится на пути серьезного изучения его творчества и вклада в американскую литературу, хотя его работы заслуживают серьезного анализа. Песни и стихи Моррисона мрачные, полные сексуального напряжения. А тематика его стихов ... 

... не совсем обычна для рок-музыки; Стихи Моррисона сочетают в себе лиричность и жестокость, символизм и простоту; они по-настоящему глубоки. Группа, где он был солистом, Дорз, сопровождала его песни электрическим органом, что стало своеобразной визитной карточкой группы.

“Я вижу себя... огромной огненной кометой, летящей звездой. Все останавливаются, показывают пальцем и шепчут в изумлении: „Посмотрите на это!" А потом фьюить, и меня уже нет... и больше они никогда не увидят ничего подобного... и никогда не смогут меня забыть - никогда”.  Д. Д. Моррисон

 Джим Моррисон, вокалист квартета из Лос-Анжелеса, умер в Париже от сердечного приступа, находясь на вершине славы. Это произошло более двадцати лет назад, но и сейчас Джим Моррисон и группа “Дорз” - Рей Манзарек (клавишные), Робби Кригер (гитара) и Джон Денсмор (ударные) известны и любимы даже теми, кто родился уже после того, как Джима не стало. Ведь после смерти звезды ее известность возрастает вдвойне. Интерес к личности Джима Моррисона не ослабевает с годами. Его пластинки, фильмы о нем, книги пользуются неизменной популярностью. Джим Моррисон был богом чувств, скрытых эмоций, спонтанных порывов, танца, музыки. На сцене он был гениален, непредсказуем, многолик, как целый театр, то дьявол, то святой, то ангел, то демон. Он был не просто артистом, он был шаманом. Именно так называл его Рей Манзарек. Он говорит: “Моррисон это вожак, который увлекает за собой, а мы даем ему необходимую энергию, эту гипнотическую энергию - завораживающий чувственный ритм, змеиными кольцами охватывающий ваше тело, а Моррисон овладевает вашим разумом. И когда это удается. Джим исчезает, и появляется медиум. Публика приходит для того, чтобы поддаться этому гипнозу. А они пришли, чтобы поглазеть, а не для того, чтобы слушать. На концертах Джима нужно закрывать глаза и почувствовать, как он погружает вас в транс, а музыканты “Дорз” уводят туда, где вы еще никогда не были”.

Джим Моррисон личность яркая, неординарная, противоречивая, вызывавшая вплоть до конца шестидесятых годов страх и неприязнь американского обывателя. Его воспитание в семье на первый взгляд может показаться весьма обыденным и укладывается в строгие рамки условности. Именно этим объясняется тот факт, что вплоть до середины 1969 года Джим говорил о своих родителях, как об умерших.

“Я просто не хотел их впутывать, - объяснял он. - Думаю, я говорил это в шутку, ведь ничего не стоит разузнать подробности чьей-либо личной жизни, если очень постараться”.

Его желание “не впутывать родителей” скорее можно объяснить несколько эгоистичным стремлением создать свой собственный имидж; ведь его отец, Джордж Стивен Моррисон, будущий контр-адмирал военно-морского флота США, бастиона истэблишмента, олицетворял собой как раз то, от чего Джим пытался убежать.

Джим родился 8 декабря 1943 года в Мельбурне, куда его отец, минер Тихоокеанского флота, получил назначение на работу по подготовке моряков. Почти сразу же после рождения сына отец возвращается на Тихий океан, чтобы принять участие в захвате островов - акции, которая привела американский флот к воротам Японии, а мир - к началу ядерного века. Первые три года своей жизни Джим провел с матерью Кларой и родителями отца Полом и Каролиной Моррисон в Клиаруотерз во Флориде. Этот период оказался одним из самых продолжительных периодов оседлости в жизни Моррисонов. Жизнь кадрового офицера вооруженных сил состоит из бесконечных переездов с одной базы на другую, и вся семья кочует, подобно цыганскому табору, пересекая страну из конца в конец. В таких условиях Джим и приобрел большинство, если не все, привычек и черт характера, которые не вызывали восторга окружающих. Пока Джим был маленьким, Моррисон-старший был нечастым гостем в семье и в короткие периоды общения, похоже, не пользовался у сына особым авторитетом. Поэтому Джим в детстве получил весьма смутное понятие дисциплины, и с годами его характер мало изменился в этом плане.

В середине 1946 года, когда отец вернулся с войны, Моррисоны отправились в долгое плавание на корабле. Шесть месяцев они провели в Вашингтоне и год в Нью-Мехико.

Именно здесь произошло то, что Джим назовет потом самым важным моментом в жизни. Моррисоны ехали на машине из Альбукерке в Санта Фе, и по дороге Джим увидел дорожную катастрофу. Вот как он сам рассказывал об этом: “В первый раз в жизни я увидел, что такое смерть... Я, мама, папа, бабушка и дедушка ехали на рассвете по пустыне в автомобиле. Вероятно, грузовик с индейцами столкнулся с другой машиной, потому что но всей дороге валялись окровавленные люди. Мы остановились... Мне было тогда года четыре или пять. и я не помню, был ли я до этого хоть раз в кино. и вдруг все ли окровавленные тела вокруг, они лежали но всей дороге, истекая кровью. Я был совсем ребенком, поэтому меня оставили в машине, а отец и дедушка пошли посмотреть... Я ничего не видел... только странные красные пятна и людей, лежащих вокруг, но я понял, что что-то происходит, потому что почувствовал, как вибрируют люди вокруг меня, ведь это были мои родители и все такое, и вдруг я догадался, что они понимают не больше меня. Вот тогда я впервые ощутил страх... И я был уверен, что в тот момент призраки всех этих умерших индейцев может быть, один или два - бегали вокруг, кривлялись и вошли в мою душу, а я был как губка, я просто сидел, готовый впитать их в себя... Это не сказки о призраках, для меня это действительно что-то значит”.

Воспользовался ли Джим этой историей для оправдания своего шаманства, которое ему приписывали, судить трудно, однако вряд ли найдется много людей, которые могли бы с такой определенностью на столь раннем этапе проследить подобное психологическое воздействие.

В начале 1948 года служба старшего Моррисона заставила семью перебраться в Лос Альтос, на север Калифорнии, и там они прожили 4 года. А затем последовали бесконечные переезды. Сначала вся семья, в которой было уже трое детей, год прожила в Вашингтоне, затем, пока отец выполнял патриотический долг в Корее, мать с детьми два года провела в Калифорнии, в Клермонте около Лос-Анжелеса. По возвращении отца они переезжали то в Альбукерке, то в Сан-Франциско, пока в декабре 1958 года отец Джима не получил должность в Вашингтоне. Там Джим проучился три года в школе имени Джорджа Вашингтона. Здесь он стал центром внимания как школьников, так и учителей, постоянно выкидывая всякие фокусы, чтобы удивить или рассердить тех, кто его окружал. Его считали неуравновешенным, избалованным ребенком, который часто нарушает правила не только поведения, но и хорошего тона. Тем не менее, отметки Джима в школе были неизменно высокими, что приводило всех в недоумение.

В средней школе Джим всерьез заинтересовался поэзией и начал сам сочинять стихи. Вот как он вспоминает об этом: “Думаю, классе в 5-м или 6-м я написал стихотворение “Экипаж, запряженный пони”. Это было мое первое стихотворение, как я вспоминаю, это была одна из стилизованных баллад, но она все никак не получалась. Мне всегда хотелось писать, но я все ждал, что рука возьмет ручку и сама начнет писать, а я ничего не буду делать... но этого так и не произошло”.

Тогда же Джим завел дневник, куда он записывал не только события из жизни, но и наблюдения, случайные мысли и фантазии. Любой будущий Вебермен многое отдал бы за возможность полистать эти записи и побродить по закоулкам зарождающегося взрослого мира Джима Моррисона, это помогло бы пролить свет на последующие события его жизни. Однако такого шанса так и не представилось. И вот как это объяснил сам Джим в одном из своих интервью в конце шестидесятых годов: “Когда я окончил школу, я почему-то (а, может быть, я поступил мудро) выбросил все эти тетради. Я думаю, что мысли, владеющие мной сейчас, важнее, чем эти пропавшие тетради”.

И еще: “... Если бы я их не выбросил, я никогда не написал бы ничего оригинального, потому что там в основном было то, о чем я слышал или читал, например, цитаты из книг...”

В тот же период у Джима возник серьезный интерес к блюзу. Этот интерес в сочетании с его поэтическими устремлениями через несколько лет и создаст базу, на которой будет работать группа “Дорз”.

Занятия в школе совершенно не интересовали Джима, к тому же к собственной карьере он был совершенно безразличен, поэтому учиться дальше не хотел. Однако родители сообщили ему, что он зачислен в Санкт-Петербургский колледж во Флориде, и что жить он будет у бабушки с дедушкой в Клиаруотерз. Джим согласился, решив, что, по крайней мере, это обеспечит ему личную свободу. В ноябре 1961 года Моррисон уехал во Флориду, а вся семья - в Калифорнию.

В Санкт-Петербургском колледже Джим завоевал популярность лишь благодаря своему хулиганскому поведению. Здесь он задержался всего лишь на один год, затем перешел в Государственный университет во Флориде в городе Теллахасе, но уже в конце второго семестра он приехал к родителям в Калифорнию, чтобы объявить о своем решении перейти в УКЛА изучать кинематографию. Но родителей совершенно не обрадовал самостоятельный выбор сына. Моррисоны категорически отвергли эту идею, и Джиму пришлось вернуться в университет. Впоследствии он так прокомментировал решение родителей: “Самые любящие родители и родственники с улыбкой на лице совершают убийство. Они заставляют нас уничтожать себя как личность - вот такой хитрый способ убийства”.

Однако Джим усердно занимается, сдает экзамены в УКЛА, и родители, поставленные перед свершившимся фактом, вынуждены согласиться на его перевод. Это произошло в январе 1964 года. Джим буквально ворвался в жизнь колледжа и умудрился оставить след даже в УКЛА с его либерализмом. Усовершенствованным вариантом прежних шалостей Джима стало его первое знакомство с наркотиками и увлечение алкоголем. Здесь он организовал небольшую группу, куда вошло еще четверо будущих продюсеров “Дорз”. Но самую большую роль в этом сыграл Деннис Джакоб, которому Джим после дискуссии об Уильяме Блейке, Альдосе Хакслей и им подобных предложил создать дуэт под названием “Двери: открытые и закрытые”, который явился моделью будущей группы “Дорз”.

Джим вновь завел дневник и за время пребывания в УКЛА записал многое из того, что впоследствии стало книгой “Боги, наблюдения”, где, еще не имея возможности ставить фильмы, он писал сценарии. Когда же наконец он снял фильм для выпускного экзамена (курс был столь очевидно либеральным, что не сдать экзамен было почти невозможно), результат оказался настолько плачевным, что даже те, кто его поддерживал, не смогли его отстоять. Оскорбленный таким пренебрежительным отношением к его усилиям, Джим повел себя самым типичным для него образом. Через несколько дней после просмотра его первого и последнего - фильма Джим ушел из УКЛА. Можно было бы сказать, что время, проведенное Джимом в УКЛА. прошло впустую, если бы не его знакомство с неким Реем Манзареком.

Райнольд Даниэл Манзарек родился в Чикаго 2 декабря 1939 года. С детских лет он занимался музыкой, позднее он увлекся джазом, блюзом, роком. В Чикагской консерватории изучал технику классической музыки. Как и Джим, Рей не сразу нашел свое призвание. Он окончил университет Де Пол, получил степень бакалавра по вопросам экономики, в УКЛА изучал право. Осознав, что юриспруденция не его стихия, он попытался стажироваться в Западном Банке Америки, но через три месяца вернулся в УКЛА на факультет кинематографии. “В школе, - говорил Рей, - меня всегда интересовало кино, поскольку в нем соединялся мой интерес к театру, зрелищам и музыке... с возможностью зарабатывать деньги”. Однако Рей успел бросить УКЛА, записавшись из-за любовной неудачи в армию, досрочно демобилизоваться и опять вернуться в УКЛА прежде, чем туда прибыл Джим Моррисон.

Еще до их встречи Рей организовал студенческую группу “Рик энд Рейвенз”, в которую вошли два его брата и еще трое его друзей. Именно Рею и его группе Джим Моррисон обязан своим первым появлением на сцене. Позднее Рей вспоминал: “Мы тогда по субботам и воскресеньям играли в „Турки Джойнт Вест" недалеко от Санта Моники. Тогда Джим впервые пел на сцене. Из школы кинематографистов пришла группа ребят; обычно там никого не было, вот я и позвал их всех на сцену, там было около двадцати ребят, они пели, прыгали, вопили: „У-ля-ля".

Возможно, эта первая встреча сыграла свою роль, а возможно, то, что их познакомил Джон де Белла, оператор первого фильма Джима, но Рей обратился к Джиму с просьбой. Рей и его группа должны были выступать на выпускном вечере, один из музыкантов неожиданно ушел из группы и, чтобы не нарушить условия контракта, им нужен был шестой человек. Джим не играл ни на одном инструменте, но они легко справились с этой проблемой, вручив ему неподключенную электрогитару. По окончании выступления Джим забрал свой гонорар и исчез. Дело в том, что он не был студентом УКЛА и подлежал призыву в армию. Поэтому он уехал в Калифорнию и жил там сначала в квартире вместе с Деннисом Джекобом, а потом один на крыше гаража.

Именно тогда он и пристрастился к наркотикам, с каждым днем увеличивая дозу препарата ЛСД, который продавался тогда в Калифорнии совершенно легально в любом количестве, тогда впервые и появились те песни, которые впоследствии будут звучать на пластинках “Дорз”. Вот как рассказывал об этом сам Джим Моррисон: “Я ничем особенно не занимался. Пятнадцать лет я постоянно учился в школе или в колледже, и в первый раз в жизни я был абсолютно свободен.

Было прекрасное жаркое лето, и я просто услышал песни... Я попытался записать те первые пять песен. Я просто набросал фантастический рок-концерт, что звучал в моей голове. Сначала возникла музыка, потом я стал придумывать слова, потому что только так я и мог ее запомнить, а в конце концов я забывал мелодию и в голове оставались только слова... я чувствовал, что должен их напеть...”

Желание Джима очень скоро сбылось, когда он неожиданно встретился с Реем Манзареком.

“Прекрасным летним утром в середине августа я шел по пляжу, - рассказывал Рей, - и неожиданно встретил Джима Моррисона. Я сказал: ,,Привет, парень, я думал, ты уехал в Нью-Йорк". А он ответил: “Собирался, но решил остаться здесь. Я жил у своего друга, на крыше, и писал песни”. Я сказал: “Да ну! Почему бы тебе не спеть песню-другую?”. И он спел "Moonlight Drive". Я спросил его, есть ли у него еще песни, и он ответил: „Да, у меня их много", и спел еще две-три. Я сказал: „Слушай, это самые лучшие песни в стиле рок-н-ролл, которые мне доводилось слышать” - а я занимался музыкой с семи лет. Почему бы нам не сделать что-нибудь?" Он сказал: „Это как раз то, о чем я думал. Давай создадим рок-группу". И я сказал: „Великолепная мысль. Создадим и заработаем миллион долларов”. Так родилась идея создания группы “Дорз”.

В “Уорлд Пасифик Студио”, с которой у “Рик энд Рейвенз” был контракт и даже одна сорокопятка, канувшая в вечность, они записали три мягкие пластинки, куда вошли "Moonlight Drive", "My Eyes Have Seen You", "End of the Night", "Summer's Almost Gone", и "Go Insane" (или "A Little Game"), которую впоследствии Джим включил в свою поэму "Celebration of the Lizard".

Взяв каждый по пластинке. Рей и Джон стали обходить все студии в надежде заключить контракт. “Это было смешно, - вспоминает Рей, - в Лос-Анжелесе мы бродили по улицам, заходили в студии грамзаписи и говорили: „Вот шесть песен, у нас есть еще много, послушайте". И все, буквально все говорили: „Нет! Это невозможно! Это ужасно! Нет! Нет!.." Наконец один парень из “Коламбия” подписал с нами контракт”.

Примерно в это же время Джим познакомился и сразу же увлекся Памелой Карсон, девятнадцатилетней девушкой из Калифорнии. Это стало началом связи, которой суждено было стать постоянной, насколько это возможно для Джима. Они расходились, опять сходились, но вновь ненадолго.

Окончательно группа “Дорз” сформировалась, когда Манзарек познакомился с ударником Джоном Денс-мором и гитаристом Робби Кригером в центре медитации Махариши, который был в то время широко известен благодаря “Битлз”.

Роберт Алан Кригер, самый молодой из всех четырех, родился в музыкальной семье. Он учился играть сначала на трубе, а затем, увлекшись блюзом, сам научился играть на пианино, потом на гитаре, которая и стала его призванием. “Робби пришел с гитарой, - вспоминает Рей, - и когда он надел на мизинец горлышко стеклянной бутылки и коснулся струн, я сказал: “Вот это звук! Изумительно! Это как раз то, что нужно. Так и должны звучать „Дорз"...”

Моррисон пел то громко и яростно, то тихо и таинственно, искрящиеся гитарные мелодии Кригера сплетались с органолой Манзарека, ее звук то возникал, то затухал, и все это объединялось точным и сильным ритмом ударных Денсмора.

Постоянно возникает вопрос: почему “Дорз” так популярны до сих пор? Совершенно очевидно, что это связано с тем, что в них воплотилось все то, что необходимо для музыкальной группы. Робби Кригер: не только блестящий сочинитель песен, но и прекрасный гитарист; Рей Манзарек: музыкант, играющий на клавишных, имеющий классическую подготовку, обожающий блюзы, он к тому же играл на бас-гитаре, придавая мелодии окончательную отточенность. Джон Денс-мор: ударник, неподражаемо передающий шаманский ритм и привносящий удивительный драматизм исполнению. Джим Моррисон: баритон, поэт непревзойденной энергетики с врожденным талантом композиции.

Сочетание этих черт могло бы стать противоречивым, конфликтным, странным. Но не стало. Напротив. Произошла химическая реакция. И возникла красота, сюрреализм, колдовство.

Целью группы было соединить рок-музыку с поэзией и драмой (чего до них еще никто не пытался сделать). Они пытались соединить исполнителя и публику, подключив их непосредственно к Вселенскому Разуму. Для этого им не требовалось изнуряющих репетиций, специальных театральных эффектов - лишь голая опасная реальность, включение дремлющих возможностей человека с помощью музыки.

Идея названия принадлежит Джиму Моррисону. “Есть вещи известные, - часто говорил Джим, приписывая цитату Уильяму Блейку, но на самом деле эти слова принадлежат самому Джиму, - и есть вещи неизвестные, а между ними двери”. А вот слова, которые Блейк действительно говорил, это: “Дорога излишеств приводит в храм мудрости”, и еще “Благоразумие - отвратительная богатая старая дева, которой поклоняется Неспособность”. Не стоит говорить о том, что Джим никогда не поклонялся этой старухе и редко сталкивался с неспособностью.

А еще поэт Уильям Блейк писал: “Когда двери восприятия распахнуты, вещи предстают такими, как они есть в действительности, настоящими”. Английский писатель Альдос Хакслей под влиянием цитаты Блейка назвал свою книгу “Двери восприятия”.

В своей книге Хакслей исследует калифорнийскую молодежную культуру середины шестидесятых годов и, в частности, описывает свои собственные ощущения от воздействия старинного мексикано-индейского наркотика - пейот. Хакслей не делал тайны из своей веры в то, что пейот открывает двери к новому восприятию. Позднее Хакслей с той же страстью отстаивал ЛСД, шведский синтетический препарат, расширяющий рамки мышления. Моррисон, разумеется, не случайно, протягивает нить между названием группы и книгой Хакслея. ЛСД была весьма популярна в Калифорнии в то время. Новое увлечение охватило очень многих, и головы, одурманенные кислотой, искали в рок-музыке средство уединения, торжества и поклонения.

На Моррисона оба источника - стихи Блейка и книга Хакслея - произвели столь глубокое впечатление, что он предложил это название остальным музыкантам группы. Все согласились, что и название, и источники, из которых оно взято, прекрасно отражают то, что из себя представляет группа, и что она хочет выразить.

Но успех пришел не сразу. Контракт со студией “Коламбия” пылился на полке, а группа репетировала, лишь изредка выступая перед публикой, причем пел Рей. Джим очень стеснялся и стоял к залу спиной.

В январе 1966 года “Дорз” наконец-то получили постоянную работу в клубе “Лондон Фог” в качестве “домашней” группы. Джон вспоминает: “Мы попали туда, потому что взяли на прослушивание друзей, человек пятьдесят, чтобы заполнить зал (зал был небольшим), и все они бешено аплодировали, а владелец - его звали Джесси Джейли - подумал: „Боже мой!" и взял нас. А на следующий день зал был пуст”. Мало кто заходил туда, может быть, пара матросов, отпущенных в увольнение, или несколько гуляк. По воспоминаниям Рея, ощущение было не из приятных, но у них появилась возможность обрести себя, как единое целое.

“Дорз” являли собой группу, в которой каждый музыкант образовывал грань одного целого бриллианта. Однажды во время гастролей перед началом концерта диск-жокей вышел на сцену, чтобы представить их:

“Леди и джентльмены! Поприветствуйте Джима Моррисона и группу „Дорз". Публика привычно зааплодировала.

Как только диск-жокей спустился со сцены, Джим отвел его в сторону: “Послушай, парень, вернись-ка обратно и объяви нас как нужно”. Диск-жокей был в панике: “Да что я такого сказал? Что я сделал?” “Мы - „Дорз". Группа называется „Дорз". Когда первые менеджеры “Дорз” делали попытки оторвать Джима от группы, обещая ему богатство и независимость при сольных выступлениях, Джим тотчас же отправлялся к Рею и говорил: “Эти два парня хотят развалить группу, от них надо избавиться”.

Тот, кто получал возможность войти в очаровательный круг, называемый друзьями “Семья Дорз”. мог убедиться в том, что “Дорз” - это не только Джим. Нет и тени сомнения в том, что Джим был нужен “Дорз”. Им была необходима его мощная, импульсивная, взрывная, утонченная и изысканная сила Диониса. Но и Джиму необходимы были их неподражаемые способности, чтобы его стихи могли зазвучать в музыке, чтобы возникла мелодия, отражающая языческое неистовство и священное вдохновение. Ни для кого не является тайной, почему Джим никогда не выступал один. Ему нужны были Робби Кригер, Джон Денсмор и Рей Манзарек не меньше, чем он нужен был им.

Джим считал, что именно тогда, за время работы в “Лондон Фог” им удалось добиться того звучания, той манеры, к которой он стремился и которая, по мнению многих, умерла вместе с ним. “Это поиск, как будто ты открываешь одну дверь за другой... Наше выступление на сцене - это стремление к метаморфозам. Сначала нас больше интересует темная сторона жизни - зло, ночь. Но через нашу музыку мы стремимся к свету, к воплощению мечты”, говорил Джим.

“Лондон Фог” не был союзным клубом и не мог платить группе больше 5 долларов в неделю и 10 долларов по пятницам и субботам. “Коламбия” серьезной финансовой помощи не оказывала, а вскоре и совсем от них отказалась. В мае Джима должны были снова призвать в армию.

В апреле группу выгнали из “Лондон Фог”. Владелец клуба сказал: “Парни, вы тут уже несколько месяцев. Боюсь, нам надо поискать уже другую группу”. Впоследствии Джим скажет, что именно это событие он считает моментом рождения группы “Дорз”.

“В тот самый момент, когда мы думали: „Боже, что же нам теперь делать?", вспоминает Рей, как подарок судьбы появился агент по ангажементам из компании „Виски - Эй-Гоу-Гоу", он прослушал нас, сразу же влюбился в Джима, наша музыка ему тоже понравилась, и он спросил: „Парни, а что если вам стать домашней группой “Виски”?" Парни отнеслись к этому предложению очень хорошо, тем более учитывая, что ставки с 5 долларов на всех повышались до 135 долларов в неделю на каждого. Они были на седьмом небе от счастья”.

За те три месяца, что “Дорз” выступали в “Виски”, их увольняли в среднем два раза в неделю. Иногда потому, что они играли слишком громко (это была идея Джона, который считал, что музыка “должна бить по мозгам”), но чаще из-за Джима, который был либо пьян, либо в наркотическом трансе, либо и то, и другое, а иногда просто не появлялся. Как только их увольняли в очередной раз, они отправлялись в “Лондон Фог”, нанимали побольше людей из толпы своих поклонников, те приходили в “Виски”, требуя выступления “Дорз”. Это всегда срабатывало безотказно.

А вскоре произошло событие, которое по существу решило судьбу “Дорз”: их услышал Джек Хольцман из студии звукозаписи “Электра Рекордз”. Однако подписать с ними контракт Хольцман решился лишь после серии прослушиваний и персональной рекомендации Артура Ли из группы “Лав” (одна из групп, выступавших вместе с “Дорз” в “Виски”). Джим позднее говорил, что “предложение Джека Хольцмана было единственным конкретным предложением. Другое дело, что пришлось торговаться об условиях получше. Спросом мы тогда не пользовались”. Контракт заключили на семь альбомов в год с возможным продлением контракта еще на два года. Продюсером группы стал Пол Ротшильд. “Когда я услышал их в первый раз, - вспоминает Пол, - „Дорз" не произвели на меня никакого впечатления... в первом отделении это было просто плохо, но я остался на второе, и они были великолепны, неподражаемы”. “Дорз” здорово повезло, что Ротшильду удалось их услышать, потому что очень скоро их уволили окончательно.

По мнению Рея Манзарека, сотрудничество “Дорз” с Полом Ротшильдом оказалось “браком, заключенным на небесах. Пол оказался как раз тем, кто был нам нужен. Они был знатоком поэзии, джаза, рок-н-рола, музыки кантри и великолепным продюсером. Он пользовался большим авторитетом, но всегда понимал, что нам необходима свобода... Если он хотел нам что-нибудь предложить, он обычно говорил так: „Послушайте, парни, а что если нам попробовать сделать вот так?" И часто он оказывался прав, и мы с ним соглашались”.

В середине шестидесятых годов в Лос Анжелесе было четыре студии: “Голд Стар”, “Коламбия”, “Вестерн Рекордз” и “Сансет Саунд”, и каждая из этих студий имела какое-либо преимущество перед другими либо благодаря известнейшим исполнителям, либо благодаря своим методам звукозаписи. Например, “Голд Стар” прославилась особым акустическим эффектом, в “Вестерн” работал знаменитый инженер звукозаписи Чак Бритц, а “Сансет Саунд” великолепно воспроизводила живой звук. Ротшильд решил, что для дебюта “Дорз” это то, что надо.

В начале сентября группа вместе с Полом Ротшильдом приступила к работе.

“Наш первый альбом сделан на одном дыхании, - вспоминает Джим. - Мы его сделали за пару недель... Мы были настроены по-боевому и собраны”.

Однако в работе над альбомом не все шло гладко. Возникали трудности и с записью, и с самим Джимом, который все больше увлекался наркотиками и алкоголем. В основу альбома положены композиции Джима Моррисона, написанные им на крыше гаража в Калифорнии. Эти композиции были безоговорочно приняты публикой. Любому критику стало ясно, что песни Моррисона - это драгоценные камни, которые он будет шлифовать и в следующих альбомах. Такова, например, композиция "Soul Kitchen". Обманчиво простая, она неожиданно ломается строками: “Твои пальцы строят минареты, говоря на таинственном языке”, которые резко меняют всю структуру песни, придавая ей иное значение и сюрреалистический смысл. В первый альбом вошла также первоначальная версия композиции "The End", которая станет одной из самых оригинальных и спорных песен группы. Для Джима это был источник все новых поэтических образов, строк, куплетов, просто размышлений. Пол Ротшильд считал композицию "The End" многоплановой, он находил в ней и образ смерти, скорее духовной, чем физической, когда наркотик, разрушая человека, убивает все фальшивое в его душе.

Джим всегда считал, что писатель или художник должен обладать способностью воспринимать, а не изобретать, и долг художника - делать все возможное, чтобы повысить свои способности восприятия. Чтобы этого добиться, Артур Рембо, поэт девятнадцатого века, советовал систематически “сознательно приводить в беспорядок все свои чувства”. Зачем? “Чтобы познать неизвестное”.

“Таинственные празднества становятся незабываемым событием, отбрасывающим тень на всю дальнейшую жизнь человека, дают те ощущения, которые впоследствии изменяют все его существование”, - писал Аристотель, подчеркивая, что мистицизм и познание не являются концом, что этот опыт - лишь начало.

Плутарх пытался описать процесс умирания словами, в которых было нечто, похожее на начало чего-то нового: “Путь в неизвестное по пугающим тропинкам во тьме, которые никуда не ведут, потом сразу же перед концом всех кошмаров - паника и изумление”. Затем звучат волшебные звуки, священные слова и танцы, и вот - “начало, освобождение, сбрасываются все путы, и человек идет вперед, участвует в празднестве вместе с другими святыми и чистыми людьми и смотрит вниз, на начало...”

Все это очень похоже на то, как выглядели “Дорз” в пике своего мастерства: новое неизвестное в сочетании с чем-то тревожаще-знакомым, чувство, сила. Когда Моррисон декламировал: “Убийца проснулся перед рассветом и надел башмаки (он принял облик человека с портрета в древней галерее), и спустился в зал...” публика шла за ним, в страхе, парализованная, не имея сил остановиться, а музыка вызывала истерию.

Ротшильд был уверен, что во время записи песни "The End" Джим находился в состоянии наркотического транса, но это был момент высшего озарения. Ротшильд вспоминал, что те полчаса, пока шла запись песни, были для него самыми прекрасными в жизни: “Я был просто ошарашен... я был полностью захвачен происходящим. В студии было совершенно темно, если не считать свечи в кабинке Джима и огней на пульте. В этом было что-то магическое, и когда музыка смолкла, для меня это было словно шок. Все оцепенели, а инженер звукозаписи даже забыл выключить магнитофон”.

Несколько лет спустя Джим будет вспоминать: “"The End"... Я действительно не знаю. что я собирался сказать. Каждый раз, когда я слушаю эту песню, она кажется мне другой. Вначале по было прощание, может быть, с девушкой, а, может быть. с детством”.

Первый альбом “Дорз”, названный, как и группа, “Двери”, был записан в рекордно короткий срок - две недели - и вышел в апреле 1967 года. Над студией “Сансет Стрип” в Голливуде появилась первая афиша группы: “Дорз вырвались вперед со своим электризующим альбомом”. Первая обложка альбома оповещала о том, что уже и так было известно завсегдатаям ночных клубов: “"Дорз" это Джим Моррисон и еще трое парней”, в середине обложки была расположена фотография всей четверки крупным планом.

Дебют первого альбома “Дорз” стал одним из самых значительных событий в истории рока, он перевернул все устоявшиеся традиции. А благодаря решению Пола Ротшильда воспользоваться студией “Сансет Саунд” было достигнуто впечатление “живого” звука, что буквально ошеломило первых слушателей. Альбом совершенно не был похож ни на одно из направлений рока второй половины шестидесятых годов. В большинстве композиций явно прослеживалось раннее увлечение Джима блюзом, но в целом звучание было очень необычным.

Вот что писала об этом стиле пресса: “"Дорз" соединяют ритм рок-н-рола с бесконечной джазовой импровизацией, в результате чего получается сильный. очень эмоциональный звук. Сами они называют свою музыку „примитивной и очень личной"... Каждая музыкальная композиция начинается неторопливой мелодией электрооргана и низкими стонами электрогитары в сопровождении непрерывного ритма ударных. С началом звучания текста темп музыки убыстряется и доходит до неистовства... Пытаясь избежать тяжелого неестественного звука обычной рок-группы, „Дорз" ставят своей целью внести драматический импульс в свою композицию”.

По словам самого Джима Моррисона: “„Дорз" ориентировались в основном на блюз, в большой степени на рок-н-ролл и отчасти джаз с некоторыми вкраплениями элементов поп и минутным влиянием классики, но в своей основе - это группа белого блюза”.

В начале года, в период, получивший название “Лето Любви”. “Дорз” показали миру другую сторону чувств, тот аспект, который уже синтезировали “Бич Бойз” и позднее увековечили “Битлз”. Рей, частично цитируя Джима, так охарактеризовал эпос “Дорз”, в частности, их первый альбом: “Есть вещи известные, а есть вещи неизвестные знакомые и незнакомые - а между ними двери: это мы. Мы говорим вам, что у вас есть не только душа. по и чувства. Это не зло, это действительно прекрасно. Ад может показаться куда более пленительным, чем рай. Вам нужно искать вторую половину своего "Я", чтобы стать полноценным существом”. К этим необычным словам Джим, словно настоящий ковбой, добавляет: “Мы с Запада. Мир, который мы вам предлагаем - это новый дикий Запад, чувственный. грешный мир. странный и причудливый”.

Едва закончив записывать альбом. “Дорз” отправились на гастроли, чтобы познакомить публику со своим новым альбомом. Это был весьма благоприятный период для “Дорз”: у них практически не было конкурентов. Слушатели, пожалуй, так и не смогли до конца осознать, насколько глубоки их песни о любви - до них так никто не пел. И еще почти никто не знал, что замышляют господа Леннон и Маккартни на Эбби Роуд. И обозреватели так толком и не смогли разобраться, что такое эти четверо. Вспоминая это время. Рей говорит, что это были “четверо голодных молодых людей, умирающих от желания сделать свой первый альбом, хорошо его записать, показать публике... и чтобы он ей понравился!”

Музыкальные критики сильно растерялись, пытаясь подобрать подходящие эпитеты для “Дорз”. Большинство из них сконцентрировали свои усилия на разборе композиции "The End". О “Дорз”. вернее, о Джиме, писали, что это подарок богов, умный, образованный артист, обладающий к тому же самой фотогеничной внешностью со времен Элвиса Пресли.

Вспоминая собственные ощущения. Рей рассказывает:

“Время как будто замедляет ход, как будто останавливается. Остается лишь некая магнетическая связь между группой и публикой. Их объединяет ритм, власть ритма: он становится гипнотически монотонным, завладевая сознанием, и уводит в небытие, позволяя проникнуть в самую глубину... Джим околдовывал этих людей, он, как медиум, увлекал их за собой в пространство, чтобы каждый, растворяясь, мог познать глубину своего подсознания”.

Разумеется, психоделики помогали событиям развернуться. Один греческий музыковед говорит о вакханалиях, что беспокойство, погружающее в депрессию менее образованных людей, вызванное их образом жизни или какими-либо несчастьями, может быть устранено с помощью музыки и ритуальных танцев.

Есть странное очарование в древних языческих таинствах: мрак и свет, агония и экстаз, жертвоприношения и блаженство, вино и наркотики, вызывающие галлюцинации. У древних было немало средств, раскрывавших секреты пространства для тех, кто честно ищет. Эти надежды и желания не ушли с веками.

Моррисон, пожалуй, был первым рок-певцом, который заговорил о мистической силе рок-н-ролла, о присущем рок-концерту аспекте ритуальности. За это газетчики издевались над ним: “Не воспринимай себя слишком серьезно. Моррисон, ведь это всего лишь рок-н-ролл, а ты всего лишь рок-певец”.

Джим знал. что они ошибаются, но не спорил. Джим знал. что музыка - это магия, исполнение - это колдовство, и он знал. что ритм приносит освобождение. Джиму было хорошо известно об исторической роли музыки в ритуальных обрядах, и воздействие на зрителей концертов “Дорз” не было случайным. (продолжение следует...)

ПУБЛИКАЦИЯ russtu.ru по МАТЕРИАЛАМ jimmorrison.ru

Отзывы и комментарии

Оставьте свой отзыв и/или комментарий